Что-то холодное коснулось щеки Эша; ощущение было таким ледяным, что кольнуло кожу, как будто внезапным морозом, и Эш увидел, что Грейс отшатнулась, словно тоже почувствовала это касание.

Бердсмор махал руками, чтобы разогнать кружащийся вокруг него туман. Его большие руки рассеивали возникающие лица, отбивали тянущиеся к нему руки. Но на их месте возникали новые, шумя вокруг Бердсмора, словно предпочли его всем остальным; завывания все усиливались, шум от ветерка напоминал хриплые вздохи.

Рука, вполне материальная, крепко схватила Эша за плечо.

— Пошли, Дэвид, — сквозь шум крикнул Фелан. — Нельзя терять времени.

— Грейс?..

— Думаю, она еще больше потрясена, чем вы. И в глубоком шоке.

Грейс по-прежнему стояла, глядя на мглу и проникающих вместе с ней призраков. Она прижала грязные руки к лицу, и, приблизившись, Эш увидел, что ее губы шевелятся. Слов не было слышно за какофонией других звуков. Даже когда он позвал ее и потянул за собой, она, завороженная ужасным зрелищем, не узнала его, не заметила его усилий. Какая-то сила, невидимая, как ветер, толкнула три фигуры, заставив всех покачнуться. Оба мужчины поддержали Грейс, которая чуть не упала.

— О Боже, помоги ему... — Фелан обернулся к Бердсмору, который прислонился к каменному столу, схватившись одной рукой за край, а другой по-прежнему разгоняя туман перед собой. С его лба свешивался лоскут кожи.

Вся комната начала неистово трястись. Свечи попадали, с потолка лавиной посыпалась пыль. По комнате пронесся скрежет камней.

Одна упавшая свеча, все еще горящая, лежала на полу у одной из ниш, и свет от нее выхватил какое-то движение внутри. Эш смотрел, загипнотизированный, как что-то вроде бы ковыляет из темноты. Он сжал Грейс так, что она вскрикнула.

В колеблющемся свете появился стоявший внутри ниши мумифицированный труп, создав иллюзию силы, преодолевшей смерть. Из ниши рядом вывалился другой, и его усохшая голова раскололась, ударившись о пол.

Фелан тоже увидел это зрелище и поторопился ободрить Эша:

— Здание сотрясается, вот и все. Это и привело их в движение!

Одна свеча упала у шпалеры и подожгла сухой край. Пламя взметнулось вверх, охватив труп, и тот на миг превратился в ожившую пародию на человека. Теперь мертвая оболочка словно ожила, иссохшая голова приподнялась, туловище перекрутилось, потом скрючилось, брюхо вытянулось, черная дыра рта широко раскрылась, будто протестуя в немом крике. Мертвое тело охватили фиолетовые языки пламени, оно съежилось и упало на пол, вспыхнув с треском и без шипения, поскольку в хрупкой плоти не осталось влаги. Оно горело, как мусор.

Страшный, пронзительный визг разнесся по комнате, так что Эшу показалось, что это визжит сам труп, и он почувствовал, как Фелан сжал ему плечо. Пламя плясало в глазах маленького ирландца, но их выражение было мрачно. Сквозняк, неся с собой туман, шевелил его серебряные волосы, как деревенский ветерок в ветреный день, и Фелан отвернулся от горящего трупа, его глаза приковала к себе обезумевшая фигура в центре водоворота толпящихся вокруг призраков. Грейс осела рядом с Эшем, и он понял, что силы — а, возможно, и мужество — покинули ее.

Мгла с тенями и непонятными фигурами окружила кричащего Бердсмора так яростно, что тот оказался словно в центре смутного смерча. Он яростно сопротивлялся, его кулаки проходили сквозь нематериальные скопления обступивших его гротесковых фигур, не принося им ощутимого урона.