|
Сама Светлана не выглядела настолько обиженной жизнью, чтобы самостоятельно родить подобные идеи. В ней было что-то от семнадцатилетнего подростка, начитавшегося Ремарка и отождествившего себя с его героями, – это было не совсем то же самое, но очень похоже.
Ирина усмехнулась, и усмешка вышла иронической и грустной: чья бы корова мычала… А вдруг все-таки получится, подумала она. Это безумие, но вдруг? Если не получится, все просто: пойду и утоплюсь.., можно сделать даже проще. Написать большой плакат: «Я жена Слепого» и пойти с ним к зданию ФСБ.., пожалуй, и заметить не успеешь, из какого окна тебя подстрелили… Но вдруг все-таки получится? Что я ему скажу? Прости? Отпусти? Не мучай? Господи, о чем я… Стрелки на часах застыли как приклеенные. Ветер пригнал откуда-то серые дождевые облака, с неба закапало, и ей пришлось искать укрытие. Она зашла в небольшое кафе и села за угловой столик. Зальчик был полутемным и грязноватым, окна в нем отсутствовали, а столики освещались безвкусными бра с белыми матовыми колпаками. Официант тем не менее, прибежал сразу и принял скромный заказ на чашечку кофе и рюмку коньяка, даже не скорчив при этом свойственной людям его профессии снисходительной мины. Ирина пригубила коньяк и закурила, заметив при этом, что руки снова дрожат, на этот раз от нетерпения. Зря, подумала она. Зря я слоняюсь как неприкаянная. Надо было ехать в Крапивино и попытаться встретиться с Волковым наедине… Чего я не видела на этом их собрании? Ладно, что там. Теперь об этом жалеть поздно. Кстати, не пора ли мне на вокзал? Она снова посмотрела на часы. Ехать на вокзал было еще рановато, но, в общем-то, уже можно. Пока то да се, пока дождешься электричку, пока доедешь… Ирина быстро допила кофе и подозвала официанта. Деньги, конечно, пришлось собирать по всей сумочке. Второпях засунутый туда вчера ком рассыпался, а она так и не удосужилась навести в сумке порядок, занятая своими переживаниями. Официант стоял над ней и терпеливо ждал, скучающим взглядом глядя на выцветшую репродукцию старого голландского натюрморта, висевшую над стойкой бара. Расплатившись, Ирина вышла на улицу. Дождь кончился, времени все-таки было еще навалом, и она решила еще немного пройтись пешком. Физические нагрузки необъяснимым образом облегчали душевную боль, и она даже подумывала порой, не пойти ли ей в дворники или, скажем, дорожные рабочие. Не зря же они все такие уверенно-горластые, сильные и краснощекие… Между тем молодой официант, который обслуживал Ирину, оглянувшись по сторонам, нырнул в подсобку и что-то шепнул сидевшим за столом и игравшим в карты грузчикам. Грузчики коротко посовещались, после чего один из них встал, набросил на плечи джинсовую куртку и, на ходу напяливая козырьком назад бейсбольную шапочку, выскочил на улицу через несколько секунд после Ирины. Ирина шла по улице, направляясь к ближайшей станции метро и не замечая, что по пятам за ней следует длинный и худой, как хлыст, парень в застиранном джинсовом костюме и надетой задом наперед бейсболке. Сначала он прятался, опасаясь попасться на глаза намеченной жертве, но вскоре понял, что та, похоже, вообще ничего не видит вокруг себя, и пошел свободнее. Он не волновался. Проделывать такие штуки ему было не впервой. Да и много ли надо храбрости, чтобы взять на гоп-стоп одинокую дамочку, у которой хватает ума таскать в сумочке кучу баксов и светить ими на каждом углу? Гопник презрительно улыбнулся и ненадолго остановился, чтобы прикурить сигарету. Только бы эта телка не вздумала податься на работу… Подстеречь ее в подъезде и отобрать сумочку – дел на две минуты. Если верить Женьке-официанту, навар будет неплохой… Телка свернула к метро, и жердяй в джинсовом костюме последовал за ней. Так, подумал он, и куда же мы теперь? Ах, на вокзал… Тоже неплохо. |
