- Понятно, - сказал Тошкин. Еще плохо представляя, как болезненный Наум Леонидович успел совратить столь невероятное количество женщин за столь короткий срок. Бедная Надя - она просто жертва дьявольского обаяния. Одна из многих! Попалась в ловушку. - Он должен прийти сюда?

- Уже нет, я ему позвонила, сказала, что пока нет возможности ей поспать. А ещё я лечащему врачу сказала, что Танька беременная, так она анализы сделала - а там нет ничего. Представляете урод? Выходит, он её любит, а меня просто использует. ? - Да-да, что-то в этом духе и выходит, согласился Тошкин, глядя на Инну похожую на памятник курице-несушке.

- Что же вы сидите? - спросила она. - По-моему его надо арестовать, пока ничего не случилось.

- Ну, она и не могла быть беременная. 3а неделю - Ирочка, вы же медицинский работник, такие вещи знать должны!

- Почему за неделю? - обиделась она. - Он давно с ней крутит. То с ней, то со мной. Сам не знает, чего хочет!

- Он - убийца, - тихо сказала Инна Константиновна. - Он, а не его мама. Вот так!

Холодный пот выступил у Тошкина на лбу - какой же он идиот! Какой дурак! Зацепился за Чаплинского как вошь за кожух, от ревности, от глупости, от впитанной с молоком матери подозрительности к этим всем инородцам. Ах ты, ох ты. Спасибо общественности - наставили на путь истинный - подмогнули. Он вихрем вырвался из ординаторской и примчался в третью палату.

- Ильина? - на всякий случай спросил Тошкин у бледной, хорошенькой девушки. Она тихо прикрыла веки. - Отвечайте только "да" или "нет". Можете глазами. Вас столкнули с моста? - она снова прикрыла глаза. - Это был Игорь Заболотный?

Взор Ильиной чуть замутился, на ресницах повисли крупные слезы, причем на правой капля была гораздо массивнее, чем на левой. - Это Игорь Заболотный?

- Да, - прошептала она. - Его поменяли... Его точно на кого-то поменяли. Я догадалась. Василиса прекрасная. Должок, - Татьяна Ильина закрыла глаза и ещё долго повторяла странные сигналы из детской сказки.

Тошкин снова разбудил тетю Маню и попросил её выйти подышать свежим воздухом. Она, вяло сопротивляясь, покинула боевое дежурство, и милостиво разрешила воспользоваться больничным телефоном. В квартире Заболотных телефон не отвечал, в прокуратуре дежурил Мишин, сообщивший, что Татьяна Ивановна раскаялась, больше возводить напраслину на себя не станет, но на своих показаниях настаивает. По логике вещей Игорек должен был либо сидеть дома тихо как мышка, либо падать в объятия папаши, ведь мама не случайно зажгла ему зеленый свет.

- Максим, - Тошкин наконец дозвонился в гостиницу. - Как там наш друг? Гостей не ждет?

- Да не волнуйся ты, Дима, в порядке он. И Игорек в порядке собирается нас навестить, живой и здоровый, напрасно твоя Надя нервничала... Слушай, а может это моя марганцовка помогла. Она у меня импортная от Баера , - радостно засмеялся охранник.

- Надя, - у Тошкина онемело небо. - Причем тут Надя? Какая марганцовка

- Она ж спасать его поехала. Я разве не сказал? Слушай, приезжай - тут воссоединение семьи намечается. Мы, как не последние люди, можем даже на банкет по этому случаю попасть. Приедешь?

- А как же! - отрапортовал Тошкин. - Обязательно! Только ты держи Игорька от своего тела подальше. Мальчик балуется спичками, ядами и полетами с лестницы. А также кирпичами, бомбами и анонимными письмами

- А заказными убийствами? - в трубке раздался короткий смешок и связь оборвалась.

Честь, прочно обосновавшаяся в душе Тошкина вступила в неравную схватку с любовью. Теперь, когда он практически точно знал, где Надя и где преступник, особенно сложно было выбрать мишень для главного удара. Мишень для последнего выстрела. Повесть о мертвой царевне всегда казалась Дмитрию Савельевичу большой натяжкой.