Когда Авлона умолкла, какое-то время молчали все. Только голоса детей и их смех всё так же доносились с внешней галереи. Гекуба заговорила первой, и всех поразил её голос: в нём не было слышно вообще никаких чувств, словно она запретила себе чувствовать, чтобы сохранить власть над собой.

— Значит, сейчас, сегодня уже всё кончилось? — спросила царица. — Поединок уже совершился? Гектор в письме написал: через три дня, а плыли вы не менее двадцати. Значит, так или иначе, Ахилл уже дрался с Карриком?

— Да, — сказала Авлона. — Он сразу согласился, едва узнал обо всём. Он сказал... я точно помню, как он сказал: «Надо избавлять мир от чудовищ, когда это в нашей власти!» Но и он, и Гектор были уверены, что поединком дело не кончится, что царь лестригонов обманет и при любом исходе нападёт. Об их коварстве знает вся Ойкумена. Фараон Рамзес думал так же. И Гектор назвал единственное их с Ахиллом условие — это чтобы фараон дал пару кораблей с сопровождением и приказал отвезти в Трою Патрокла. Гектор сказал, что не станет им рисковать — сын его брата должен вернуться домой. И мне приказал плыть с ним. Это всё было уже на берегах Зелёного моря, в Египте, в одной из их крепостей, ближайшей к тому месту, где лестригоны обещали высадиться. Как сообщил гонец, они высадились чуть не в тот день, когда Сети привёз нас в походный лагерь фараона. И вот Гектор, Ахилл и царица Пентесилея отправились туда, к месту битвы, оно находилось всего в одном дне пути от крепости, а мы с Патроклом... Мы...

Тут голос юной амазонки впервые дрогнул, она опустила глаза. Видно было, что дрожат и её пальцы.

— Я так просила... — с трудом закончила она, — я так просила их и мою царицу, чтобы мне разрешили остаться! Но они не позволили...

— Ещё бы они отправили малыша с одними египтянами! — воскликнул Деифоб и тут же в смущении покосился на Сети. — Я никого не хотел обидеть, но мальчик царского рода, и... Словом, я волнуюсь и несу какую-то чепуху! Просто Гектор, зная отвагу Авлоны, боялся за неё, вот и всё.

— Перестань, Деифоб! — прервала сына Гекуба. — Не мне и не тебе обсуждать, почему Гектор решил так, а не иначе. Он написал, что сразу после битвы они поплывут в Эпир за Андромахой, а потом, если всё будет хорошо, вернутся домой, вместе с ней и с мальчиком. Плыть до Эпира, если я ничего не путаю, чуть дольше, чем до Трои, а при попутных ветрах можно поспеть и скорее. Значит, они, быть может, уже там или скоро там будут.

— Ты так уверена, мама? Ты уверена, что там, в Египте, всё кончилось благополучно? — не выдержал Троил.

Гекуба резко обернулась к нему:

— Ты сомневаешься в том, что Ахилл победил этого демонова выродка? А я не сомневаюсь! Я ЗНАЮ, что они вернутся! Все слышали? Я это знаю!

Она хотела ещё что-то добавить, и тут её неколебимое мужество иссякло. Царица резко вскочила со своего кресла и, подобрав край платья, почти бегом выскочила из зала. Убежала и Авлона, но не с тем, чтобы догнать царицу — она не хотела, чтобы кто-нибудь заметил её вдруг покрасневшие глаза.

В этой обстановке Сети, о котором троянцы, потрясённые рассказом юной амазонки, на время забыли, почувствовал себя неловко. Потихоньку, чтобы никто не обратил на него внимания, египтянин поднялся с места и вышел на галерею. К нему тут же, с разбега, подкатился один из малышей и, не сумев остановиться, врезался лбом в его ноги.

— Ой! Полидевк, ты что делаешь? Разве можно так себя вести?!

Молодая женщина в белом с розовой оторочкой хитоне настигла малыша, схватила под мышки и оторвала от колен гостя, которые тот, хохоча, обхватил.