Лавовые тритоны отнюдь не были столь хаотичны и своекорыстны, как гоблины и тролли, а под железной рукой Роберта прошли выучку, необходимую для крупных сражений. Но сейчас они оказались застигнутыми врасплох, и смертоносный дождь стрел сыпался на них спереди, сзади и с боков. Они попытались сомкнуть свои ряды, перестроиться в более тесные оборонительные отряды, но было слишком поздно: эльфы, дворфы, гномы и люди напали на них, кромсая их на куски.

В тот кровавый день полегло немало людей и множество эльфов, которые могли бы дожить до новых и лучших времен. Погибло много крепких булдров, но каждый из них успел забрать с собой не менее дюжины тритонов. Единственными, кто остался невредимыми, были гномы. Ни одного имени не добавится на доске, где отмечены Бесстрашные Воины Народа Гномов, и за легендарную битву за горы Пеннлин не будут вручены награды и обеспечена слава после смерти. Лавовые тритоны не знали, что делать с громадными катапультами гномов, а потому держались от них подальше. Лишь однажды молодая и упрямая женщина-гном по имени Будабу обвязалась склянками с летучими ядами гномов, отчаянно желая, чтобы ее имя осталось в памяти потомков, и вылетела живым снарядом с катапульты. Возможно, ее даже наградили бы посмертно гондабугганской Медалью доблести. Но у Будабу была счастливая судьба (или несчастная, с ее точки зрения), ибо ее занесло туда, где оказался дружественный гномам великан с нежными руками. Томми проворно поймал ее и вернул в безопасное место. Последующие сказания о битве утверждают, что нескончаемые возгласы Будабу «Тьфу ты!» были слышны среди шума битвы и криков раненых.

Никто из друзей Гэри не погиб в тот день. Пострадал лишь один Джено, но дворф со свойственным ему стоицизмом считал свои раны пустяковыми. И когда битва окончилась, лавовые тритоны были уничтожены. Зов Керидвен был заглушён громом объединившихся армий.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

В СЕРДЦЕВИНЕ ТЬМЫ

Чудовище было огромным, вполовину выше Гэри, а по ширине равное трем рослым людям, если бы они встали плечом к плечу. Оно имело восемь конечностей, и из всех сочилась слизь: две чешуйчатые задние лапы, четыре длинные передние когтистые лапы и два дразняще извивающихся щупальца. По всей их длине шли кольцеобразные присоски, а заканчивалось каждое щупальце похожей на дубину толстой костью. «Чье это порождение: земли или воды?» – рассуждал Гэри. Он пытался отыскать хоть какую-то зацепку, изо всех сил старался найти подходящее объяснение этому жуткому зрелищу. Широкая пасть чудовища хватала воздух, но к низу от лица, там, где расширялось туловище, находились ряды жаберных отверстий. И хотя в комнате было сухо, вокруг ног этого монстра расползалась огромная лужа.

– Оно не из воды, – прошептал Гэри, покачав головой.

Прежде он уже встречался с демоном, в этом самом замке, и победил то исчадие ада, но сейчас это не очень-то поддерживало уверенность Гэри в своих силах.

– Мужайся, молодой стебелек, – передало ему чуткое копье, ощутив у него упадок духа.

– Оно не из воды, – снова прошептал Гэри, не обращая внимания на бесконечные вопросы стоявшей рядом Дианы.

Он увидел, как на передней руке чудовища повис очередной ком слизи, который потянулся вниз и затем растекся по полу. «Это существо было не из земли и не из воды, – решил Гэри. – Это порождение самого дна, вечных мук ада или преисподней либо какого-нибудь иного ужасного места».

Гэри был не единственным, кто нашел в себе мужество устремиться в атаку. Двое из пяти солдат, что сопровождали их с королем, вырвались из цепи, размахивая мечами и выкрикивая: «За короля!»

Одно из щупалец метнулось низом и ударило солдата по колену, опрокинув на пол. Человек упал в студенистую слизь и подкатился по ней, ближе к монстру.