— Господи, Господи, Господи!

Кэрин мрачно смотрела на свои сжатые руки. Она ясно понимала, что это было правдой!

Патриция взглянула на юное несчастное лицо, и глаза ее засияли теплотой.

— Ну что ж, я наговорила лишнего и расстроила тебя. Ты такое чувствительное дитя, Кэрин, и твоя жизнь не была усыпана розами. Никогда не позволяй себе поверить, что деньги — это все! — Она улыбнулась: — А теперь, что ты скажешь, если мы переоденемся и пообедаем? Мы должны убедить Рикки и Лайану составить нам компанию. Не думаю, чтобы они были чем-нибудь особенно заняты.

Лайана отказалась, а утром появилась из комнаты бледная, напряженная, с красными пятнами под глазами. Ее великолепный лоск изрядно поблек, а от шикарного вида не осталось и следа. Никогда еще ее длинноногая угловатость не была так заметна. Лайана, Кэрин и Рикки втроем сели за стол завтракать. Лайана рассеянно смотрела перед собой, машинально барабаня по краю нетронутого бокала с абрикосовым соком. Кэрин, не говоря ни слова, подошла к боковому буфету, где на специальных устройствах подогревались принесенные из кухни кушанья, и подала всем яичницу с беконом.

Утреннее солнце, ярко освещавшее комнату, никак не соответствовало мрачной атмосфере за столом. Рикки ел, молча, приняв от Кэрин чашку кофе, как настоящий мужчина, без слов благодарности и время от времени бросая на сестру косые взгляды. Ему потребовалось гораздо больше времени, чем ожидала Кэрин, чтобы заговорить.

— Ну, что, мечте конец?

— Что? — подняла на него глаза удивленная Лайана.

— Ты в трансе, моя дорогая. Это возвращение к зомби, не так ли?

— Сбавь обороты, приятель, — чуть заметно, улыбнулась брату Ли.

Лицо Рикки было вполне серьезным.

— Почему ты это делаешь сама, девочка?

— Если честно, Рикки, — Лайана выходила из оцепенения, — я иногда не могу различить, где у тебя голова, а где зад! Ты действительно странный тип!

Она поглядела на свои сцепленные руки, все еще не в ладах с собой.

Рикки сделал еще одну попытку.

— Я настаиваю для твоего же блага, детка! Ты мне очень дорога, если уж разводить слякоть, а вчера ты действительно выглядела великолепно. Ты должна это знать. Спроси Каро, спроси Триш, спроси любого, кроме матери, — ворчал он в бессильном гневе. — И почему это Гая нет дома, когда он так нам нужен, будь проклята его великолепная шкура?

— Ты слышал, что сказала мама!

Лайана даже сморщилась при воспоминании.

— К черту ее! — закричал Рикки. — Материнство, знаешь ли, не всегда улучшает человека!

— Тебе должно быть стыдно… стыдно! — Лайана вспыхнула, защищая мать. — Говорить о маме в таком тоне, да еще при Кэрин!

В ее глазах блеснули слезы.

Кэрин была невыразимо тронута таким проявлением дочерней любви, и сердце ее защемило от сочувствия.

— О, как все это лицемерно! — застонал Рикки, отпив глоток обжигающего кофе, и с ругательством поставил чашку на стол. — Ты когда-нибудь слушаешь кого-нибудь, кроме дражайшей Селии? — взревел он, как от боли.

— Нет!

Лайана была готова расплакаться, но оставалась на своих позициях.

— Бедная обманутая девочка! — Рикки покачал головой в знак полной капитуляции. — Тебе будет очень тяжело, Ли. — Он перевел взгляд на Кэрин — Я ничего с этим не могу поделать.