Вейнте' не стремилась командовать этими фарги – привычный порядок сложился сам собой. Если Великреи и была недовольна тем, что Вейнте' заняла ее место, то виду не показывала. Скорее напротив – старалась держаться поближе к Вейнте', в меру своих способностей пытаясь уразуметь ее указания. Она приносила Вейнте' самую вкусную рыбу из своего улова, с удовольствием следила, как та ест, и не приступала к еде, пока Вейнте' не закончит трапезу. Привычный порядок среди иилане': одним суждено отдавать приказы – другим повиноваться.

Чтобы распоряжаться этим эфенбуру переростков, особого ума не требовалось. Вместе они только ловили рыбу – и преуспевали в этом занятии. Они разбредались по берегу, заходили в воду – и медленно плыли вперед. Заметив косяк рыбы, они тут же извещали об этом друг друга простейшими знаками, по цепочке передавая сигнал, который в конце концов доходил до Вейнте'. Тогда она плыла в указанном направлении, чтобы взглянуть, достаточно ли велик косяк, годится ли рыба в пищу. Если поохотиться стоило, она жестом посылала фарги вперед, дальше все происходило самым привычным образом.

В другое время они не общались. Пили – когда хотелось пить. Замерзнув, выбирались на солнце. Подобно ящерицам, валялись на берегу, и Вейнте' это устраивало, поскольку не нарушало бездумного покоя в ее душе.

Соседство их, пусть и бессловесное, приносило ей удовольствие. Одинаковые дни сменяли друг друга, и не нужно было ни думать, ни беспокоиться. Здесь, на экваторе, было трудно отличить день ото дня. Изредка шли дожди. В море хватало рыбы, пресноводные ручьи не пересыхали. Вот и вся жизнь – простая и беззаботная.

Более фарги ничего не умели делать. Едва ли они представляли себе иные возможности – раз предпочли такое существование городской жизни, полной трудов и волнений.

Когда приходили думы, Вейнте' старалась отделаться от них. Она просто испытывала удовлетворение от соседства фарги и того, что ее окружало.

Дни сменялись ночами, а ночи рассветами, время величественной поступью шествовало мимо.

geddci. Sammad geddar о sammadar sapri.

Так и у саммада – один саммадар.

Лил дождь. Тропический ливень тяжелым пологом занавесил землю под свинцово-серым небом. Струи так громко хлестали по натянутым шкурам, что тану приходилось разговаривать громко.

– Когда же этот дождь кончится? – проговорила Армун.

Младенец завопил: небо расколола молния, и над вершинами деревьев прокатился

Гром.

– Третий день льет, – отозвался Керрик. – Я не помню, чтобы дождь шел больше трех дней подряд. Наверное, к вечеру перестанет. Тучи, похоже, редеют.

Он поглядел на Харла, обжаривавшего над огнем тонкий ломоть оленины. Дым стелился по земле. Порыв ветра, залетевший в шатер, окутал Харла дымным облаком. Тот закашлялся и принялся тереть глаза. Сидевший на корточках перед костром Арнхвит засмеялся – но тут же сам стал кашлять. Ортнар сидел в обычной позе, вытянув вперед неподвижную ногу, и вглядывался в пелену дождя.

Здесь, на острове, он часто сидел так и молчал.

Керрик тревожился за него. Других забот у него не было – стоянка на острове во всех отношениях была лучше, чем у Круглого озера. В тростнике водились утки, их можно было лозить силками. Хватало и дичи:

Оленей и мелких мургу со сладким мясом. Хищных мургу они убивали, едва те попадались на глаза. Изредка мургу перебирались через неглубокий пролив, отделявший остров от материка. Хорошее место. Армун – как это часто случалось, когда они жили вместе, – разделяла его мысли.

– Хорошая стоянка. Мне не хочется уходить отсюда.

– И мне. Хотя иногда я вспоминаю про саммады.

Интересно, они так и остались в долине саску?

– Я боюсь, что они погибли, что их убили и съели мургу со стреляющими палками.