— А она?

— О, она держится еще храбрей. Проклинает своих мучителей, но не делает никаких признаний.

Мама. Лиф почувствовал, что по щекам бегут слезы. Он боялся поднять руку и вытереть их. Чувствам поддаваться было нельзя.

— Значит, они дурачат тебя, Фэло, — усмехнулся невидимый собеседник. — Потому что они виновны, виновны во всем, в чем их обвиняют. Их сын — один из этой троицы. В этом не приходится сомневаться.

Фэло сглотнул.

— Их сын путешествует с королем? Но кузнец рассмеялся мне в лицо, когда я это сказал. Рассмеялся! И готов поклясться, что этот смех был неподдельным.

— Конечно. Мужчина, путешествующий с мальчишкой, не Эндон, а бывший дворцовый стражник по имени Барда. Немудрено, что твоя глупая догадка рассмешила кузнеца.

Лицо Фэло перекосилось от ярости.

— Он заплатит! — выдохнул Ол. — И его жена тоже. Они пожалеют, что родились на свет! Я…

— Ты ничего не сделаешь, Фэло! — Голос, идущий из темноты, был ледяным. Фэло умолк. — Очевидно, ты слишком долго жил среди людей и стал мыслить, как они. А может быть, Люмин расплавил мозг, вложенный мной в твою никчемную голову.

— Нет, мой Господин. Нет!

— Тогда слушай меня. Ты мое творение, и твое предназначение — выполнять мою волю. Делай, что я тебе приказываю. Ты и пальцем не тронешь кузнеца и его жену, они мне нужны. Пока они живы — мальчишка в наших руках, как только они умрут — ему будет нечего терять.

— Олы в их обличье…

— У мальчишки великий топаз. Духи родителей предстанут перед ним, как только отойдут в мир иной. Перевоплощенцы здесь не помогут.

Наступило молчание. Наконец Фэло заговорил снова:

— Могу я узнать, где сейчас эта троица, Господин?

— Мы потеряли их из виду. Пока.

— Но я думал, ваш…

— Не стоит думать о том, что тебя не касается, Фэло. Любопытство — удел человека, а ты существо иного плана. Это понятно?

— Да, Господин. Но я спрашивал не из любопытства, мною двигало беспокойство за успех ваших дел. Возможно, вашим врагам удалось каким-то чудом воссоздать Пояс, а это огорчило бы вашу милость.

Голос Фэло был елейным, но Лиф заметил в глазах Ола злорадство.

Наверное, Повелитель Теней тоже это заметил, потому что красные огни загорелись ярче, а в тихом голосе появилась угроза.

— У меня много планов, Фэло. Если провалится один, сработает другой. Если ты будешь четко следовать моим приказам, то скоро сохранять жизнь кузнецу и его жене будет необязательно. Ты сможешь делать с ними все, что захочешь, а может быть, и с самим Эндоном, если он наконец наберется храбрости и высунет из убежища свою трусливую голову.

Лиф похолодел.

— А как насчет нашей троицы? — жадно спросил Фэло.

Раздался тихий смех. Темно-красные волны стали алыми, как кровь.

— О нет, Фэло. Троица — это моя забота.

Лиф проснулся в поту, сердце было готово выскочить из груди. Во рту был кислый привкус — привкус страха.

Мальчик не знал, долго ли он спал. Лунный свет скудно сочился сквозь пелену волшебного тумана. Лиф лежал, пока сердцебиение не пришло в норму, потом тихо встал, чтобы не разбудить спящих, и растолкал Барду и Жасмин.

Привычные к быстрому пробуждению, они подскочили, руки сами скользнули к оружию.

— Нет! Все в порядке, — успокоил их Лиф. — Простите, что разбудил, но мне нужно с вами поговорить.

— Ты что-то узнал? — спросила Жасмин, переведя дух.