Нейл оказался не способен к глубоким чувствам и не желал нести ответственности за других. По большому счету, он любил одного себя, и никто другой ему не был нужен. Впрочем, и Мэри обнаружила, что не желает находиться в зависимости от кого бы то ни было, даже если это необходимо для построения семейного счастья. Опыт общения с мужчинами оказался для нее на редкость разочаровывающим, и после происшествия с Нейлом она решила, что отныне будет полагаться только на себя…

Крик ребенка пронзил тишину дома. Как была – в одних только кружевных трусиках – Мэри сломя голову кинулась в соседнюю комнату.

– Что с тобой случилось, детка? – тревожно спросила она, склоняясь над кроваткой и зажигая ночник. – Мона уставилась на нее круглыми, заплаканными глазами. – Может быть, ты испугалась?

– Я не специалист по воспитанию детей, но если девочка плачет, мне кажется, лучше всего взять ее на руки, – донесся от двери голос Ирвина, и Мэри окаменела от ужаса. Он не должен, не должен был заходить сюда среди ночи, не постучав, не предупредив о своем приходе, заходить, когда она почти голая!

Несколько секунд Мэри стояла в растерянности. Потом взяла на руки Мону и обернулась, закрывшись ребенком, как щитом.

– Как вы смеете заходить ко мне в спальню без стука? – набросилась она на него.

Ирвин, судя по всему, еще не ложился.

– Ваша спальня там. – Он кивнул на соседнюю дверь.

– И все равно вы не имели права вламываться сюда в такой час, – кипела от возмущения девушка.

– Но и вы не имели права бродить по дому в таком виде, – возразил он, не отрывая взгляда от ее длинных ног.

– Я, между прочим, не брожу по дому, а только что вскочила с кровати.

– А вы всегда спите голая? – поинтересовался Ирвин, переводя взгляд на ее плечи. – Неудивительно, что у вас возникали проблемы с прежними хозяевами – холостыми мужчинами.

– Перестаньте! – в запальчивости бросила она. – Если хотите знать, я забыла свою ночную рубашку в личных вещах, за которыми вы не разрешили мне съездить. Но если бы я знала, что вы до сих пор обожаете играть в индейцев и имеете привычку незаметно входить в комнату, то не поленилась бы приобрести новую. А теперь прошу вас выйти, чтобы я могла заняться ребенком.

Губы Ирвина изогнулись в подобии улыбки. Потом, к ее удивлению, он молча повернулся… и вышел.

Мэри поглядела на Мону. Та прекратила плакать и теперь только всхлипывала. Девушка поймала руку малышки и поразилась тому, какая она горячая.

В дверях детской снова возник Поттер.

– Это вам! – протянул он ей купальный халат. – Ради нашего общего блага прошу вас надеть его.

– Спасибо! – поблагодарила Мэри. – Хорошо, что вы зашли. Я начала беспокоиться за Мону. От нее так и пышет жаром.

Ирвин положил руку ребенку на лоб.

– Да она вся горит!

– Вы не знаете, что это может быть? – в панике спросила Мэри, даже не подумав о том, что со стороны опытной няни такой вопрос к отцу-дилетанту не вполне уместен.

– Пока ничего не могу сказать, но, надеюсь, сейчас мы в этом разберемся. Оденьтесь, пожалуйста.

Мэри заколебалась.

– Я закрою глаза, – сухо пообещал Ирвин и действительно сделал это.

Мэри мгновенно передала ему девочку и тут же завернулась в объемистый халат. Судя по всему, он принадлежал самому Поттеру – она уловила даже тонкий аромат его одеколона.

Тот снова открыл глаза и пощупал подгузник Моны.

– Все сухо, я уже проверяла, – сказала Мэри и ласково обратилась к Моне: – Так в чем дело, малышка?

Девочка повернула голову и, запихнув кулачок в рот, принялась сосать пальцы.