До Айссипа она добралась на своих двоих, то есть пешком. Леди Роуз никогда не считала, что находился в плохой форме, но ходить по восемь часов в остатках её тряпичных туфель было сущей агонией. Появившиеся на ногах волдыри убедили её рискнуть, попытавшись использовать Мировую Дорогу, вход на которую был в Айссипе, но Король Николас решил воспользоваться чудом Мордэкая, наложив на использование дороги налог. Хотя плата за вход и была маленькой, для совершенно лишённой средств женщины любая плата была слишком высока.

Роуз посчитала удачей то, что ей удалось убедить одного из лодочников позволить ей проплать по реке Стёрлинг до Рэллитона. Это двухдневное путешествие позволило её ступням зажить, хотя лодочник был не слишком рад её стряпне, поскольку именно ею Роуз расплачивалась за проезд. То, что он не отказал ей в дальнейшем плавании на второй день, после первой её готовки, было свидетельством его милосердия.

Рэллитон был в точности таким, каким она его помнила — неприятным. Этот портовый город был построен на болотах, и помимо торговли основной его достопримечательностью был избыток комаров и паразитов. Посещать это место в юности, будучи дворянкой, уже было плохо, но возвращаться в качестве бродяги было хуже на порядок.

На речной лодке она ела дважды, но в городе пришлось обойтись без пищи, поскольку городские жители были менее щедрыми. Некоторые мужчины предлагали ей деньги, но лишь в обмен на услуги, которые она не готова была оказывать. Соответственно, в путь до Айвэрли следующим утром она отправилась на голодный желудок.

На ступнях у Роу начали появляться мозоли, поэтому ходьба в первый день не причинила ей так много вреда, как раньше, но голод был серьёзной проблемой. Воду она получить могла, поскольку большинство ферм и хуторов позволяли ей пить из их колодцев, но еда была совсем другим делом. После двух дней без еды у неё начала кружиться голова, и появился нестерпимый голод. «Впервые в жизни я жалею, что в средние годы не поднакопила жирка», — подумала она про себя.

Считалось, что пешком от Рэллитона до Айвэрли можно дойти за четыре дня, но для маленькой женщины с больными ступнями скорее всего потребовалось бы пять. Ещё четыре дня без еды окончательно бы прикончили её. Роуз была уверена, что если бы не доброта Фермера Тиггла, то она бы не выжила. Старик предложил подвезти её на второй день пути из Рэллитона, и был достаточно добр, чтобы поделиться с ней своей скудной снедью.

Роуз не была разборчива в пище, и голод определённо был мощной приправой, но после нескольких дней на варёной репе она была готова съесть почти что угодно, лишь бы другое — но, конечно, не осмелилась бы об этом сказать. Она была очень благодарна фермеру за его помощь.

— Почти приехали, — сказал старик, оглядываясь на неё через плечо. — Как только перевалим за вершину холма, увидишь.

— Жду не дождусь, — искренне ответила Роуз.

Старик прищурился на неё, забота проявилась на его лице в виде дополнительных морщин:

— Ты уверена, что у тебя всё ладно будет, одной-то?

Роуз кивнула:

— Да, меня там ждут родственники.

Фермер Тиггл снова повернулся вперёд:

— Это хорошо. Девушке одной в мире плохо.

«Девушке?». Роуз едва не рассмеялась в ответ. Её уже давно никто не называл девушкой, но она решила, что с точки зрения старика выглядела именно так. Он вполне мог недооценить её возраст. Женщины в сельской местности старели на вид быстрее из-за тяжёлой работы и чрезмерного пребывания под солнцем.

— Ценю твою заботу, — сказала Роуз. — Я безмерно благодарна за последние несколько дней. Скажешь, где живёшь — позже я постараюсь тебе отплатить.

Фермер махнул ладонью, не оглядываясь:

— Да не нужно этого.