— Откуда у вас эти медальоны?

Мужчина снова продемонстрировал мне зубы.

— Подарили. Классная штука, скажу я тебе. Никогда не видел такой схемы защиты.

Ещё бы. Сомневаюсь, что в этом мире часто встречались варианты энергетических доспехов, созданных римскими божествами для своей свиты.

— То есть ты не в курсе что это такое и откуда?

Говоря, вглядывался в их тела и энергетические каркасы. Ядра полыхают, тела сочатся силой. В каждом столько мощи, что кажется, если кто-то из них топнет, по камню пойдёт трещина.

Во мне сейчас тоже немало силы, но при близком контакте нужно быть осторожным. Хотя, если речь пойдёт о поединке на мечах, важную роль будет играть личное мастерство. И тут у меня имелось критическое преимущество.

Не глядя на Ульриха, бросил:

— Бери левого. Правый мой.

Сандал показал, как скандинав кивнул, а я бросился вниз по короткому склону гряды.

Противник не стал ждать — сразу же ударил печатью. Мощный золотистый оттиск впечатался в мою кольчугу и через мгновение распался на составляющие. Для его разрушения потребовалось больше божественной мощи, чем для отражения обычной атаки одного из смертных. Но для того, чтобы тягаться со мной, одной грубой силы маловато. Смертные лишь использовали печати, тогда как мы когда-то создавали все их базовые плетения.

Наёмник удивлённо скривился и ударил вновь. С точно таким же результатом. А когда до него оставалось всего несколько метров и враг приготовился к рукопашной, я тоже бросил вперёд печать.

Одна из самых ранних схем, созданных нами ещё на заре времён, когда все мы были молоды и мечтали лишь о том, чтобы обеспечить процветание Рима. Именно тогда мы впервые схлестнулись с финикийцами и тогда же появились боевые печати.

Сверкающий белым оттиск, не делал ничего невероятного. Если быть до конца точным, он вообще никак не воздействовал на его тело. Лишь вытягивал энергию из защиты, распыляя её в окружающем пространстве. Оружие молодых богов, которое создавалось для борьбы с сущностями, что приходили за их паствой.

Я надеялся, что объёма и мощи «искры» хватит для полноценного применения. Но чуда не случилось — оттиск пусть и заставил доспех изрядно потускнеть, не развалил его на части.

Сам наёмник вскрикнул от боли — когда через твоё тело стремительно проходит мощный поток энергии, это приводит далеко не к самым лучшим ощущениям.

Впрочем, это не помешало ему ускользнуть от моего удара и провести ответный выпад. В пяти метрах от нас Ульрих схлестнулся со вторым убийцей, который только что ловко выпрыгнул из каменной расщелины, в которую перед этим провалился. А я кружился в смертельном танце со своим противником.

Клинком он владел неплохо. Если сравнивать со смертными, то и вовсе мастерски. Того же княжича Голицына, этот наёмник наверняка разделал бы за какие-то секунды.

Но быть равным в этом искусстве мне, он никак не мог. Я тренировался и обучался у лучших. В буквально смысле этого слова. Даже среди богов, немногие могли управляться с клинком так же великолепно, как это делал Марс.

Само собой, сражаться в полную силу я не мог. Смертная плоть слаба, а «искре» не хватало мощи, чтобы реализовать все приёмы, которые хранила в себе память.