Если бы так делали, он на лоб бы себе ее приклеил: смотрите все! Крутая вещь теперь есть и у меня!

— У нас классный дед, — сказал я Борису, направляясь к остановке, где стоял троллейбус, забитый под завязку пассажирами из московского поезда. — В гости тебя звал, обещал по Москве поводить, а там много интересного. Например, Макдональдс.

— Пусть лучше он к нам, у нас море.

Про маму я своим уже рассказал. Позвонил бабе Вале перед отъездом, и она все передала брату и сестре, а как проходит мамино обследование, я не знал, потому что был в поезде. Связь мы договорились держать через деда: мама звонила ему, он — бабушке Эльзе и соседке.

До чего же неудобно без связи! Мама как-то рассказывала, что должны были и нам телефон установить, но отец саботировал подключение — не хотел, чтобы по работе не задергали.

И Борис, и Каюк приберегли «Сникерс», чтобы не давиться сейчас, а в полной мере насладиться вкусом. А вот жвачки кинули в рот одновременно. Каюк надул пузырь первым — он лопнул, залепив нос.

— Видел, какой здоровый? — Юрка принялся отчищать нос.

— Фигня. Смотри сюда.

Пузырь Бориса оказался больше и залепил не только нос, но и подбородок.

— Ха, ты как клоун! Глянь!

Так, соревнуясь в надувании пузырей, они дошли до остановки, где еще стоял набитый троллейбус.

— А давайте прокатимся на колбасе? — предложил Каюк.

— Западло, — скривился Боря. — Долго ехать, спечемся.

Я купил им билеты в ларьке, раздал.

— Ты когда в Васильевку? — спросил Каюк с тоской в голосе. — Со скуки можно помереть. Пацанов там нормальных нет. Андрей приезжал, но он дебил.

— Да уж. Конченый, — поддержал его Боря. — Скоро драться научусь, в рожу ему дам.

Один троллейбус ушел, минут через десять прибыл другой, и мы заняли место на задней площадке. До автовокзала ехали вместе, потом наши дорожки разошлись, и Каюк укатил в Васильевку, а я и Борис — домой.

В итоге приехал я в девять утра, поздоровался с Наташкой, выдал ей «Сникерс» и жвачку и спросил:

— Как твой жених?

— В воскресенье приедет! Мы договорились в центре, у морвокзала. Экзамены только сдаст… Так, а ты откуда знаешь? — Она аж жвачку бросила разворачивать. — Мать растрепала?

— Ты о нем рассказывала так громко, что я услышал.

Я включил кран, но он прохрипел и выплюнул пару капель. Черт! Уже выключили воду! Придется обливаться из ведра. И хрен с ним, холодная вода — очень даже приятно после душегубки.

Перед тем, как принимать водные процедуры, я спрятал под ванну коробку с чуть подтаявшими «Сникерсами» и початый блок жвачек. Сестра и брат батончиками, может, и не объедятся, а вот жвачки точно распотрошат из-за наклеек.

Когда я вышел чистый и взбодрившийся, Наташка присела на уши и, раз я в курсе, принялась взахлеб рассказывать про своего студента на мотоцикле — и умный, и красивый, на Тома Круза похожий, только коротко стриженный, и не лез с непристойностями, а только за руку держал. Ну просто принц на железном коне!

Если все так и есть, я только за нее порадуюсь, но интуиция подсказывала, что Наташа опять самообманывается. Этого я, конечно, не сказал. Завел будильник на двенадцать, выгнал всех из спальни. Все потом. Ставлю мир на паузу, иначе сдохну.

В царство Морфея я отправился мгновенно. Только закрыл глаза и — т-р-р-р, т-р-р-р!

Хоть будильник и тарахтел, как трактор, пританцовывая на железных ножках, глаза я продрал не сразу. Сел в кровли. Встал.