Я ринулся ей наперерез, схватил за руку.

— Стойте! — Она дернулась вперед и возмутилась:

— Они ж убьют этого мальчика!

— За дело. Это тот, что пытался изнасиловать…

Пыл Веры Ивановны остыл. Но вмешательство взрослого спасло Афоню, он рванул к школе, испуганно оглядываясь. К тому же вдалеке замаячил дрэк, и гопники сразу же присмирели: «А мы что? А мы ничего, гуляем тут, цветочки нюхаем».

Пожалуй, впервые в жизни я был на стороне гопников.

— Это Афоненко, Дорофеев или Ростовчук? — спросила Вера Ивановна, которая слышала о преступлении, но фигурантов не знала.

— Афоня. Почему его не отчислили? — задал я риторический вопрос.

— Это не так просто сделать, — вздохнула Вера Ивановна.

Когда дрэк поравнялся с нами, все с ним дружно поздоровались, он на всякий случай погрозил кулаком собравшимся, а я понял, что все еще держу за руку учительницу, меня бросило в жар, и пальцы разжались.

— Доброе утро, Геннадий Константинович! — бодро произнес Чума и улыбнулся, демонстрируя пеньки зубов.

Наши стояли в сторонке и поглядывали с интересом на директора, который постарел, осунулся, даже походка его изменилась. Я спросил у Веры Ивановны:

— Правда, что Геннадия Константиновича хотят уволить после того случая?

Она пожала плечами, подумала, говорить или нет, и все-таки сказала:

— Ходят такие слухи.

Дальше я блефанул — зная гнилой характер Джусихи, предположил:

— А правда, что Людмила Кировна приложила к этому руку?

Вера Ивановна изменилась лицом.

— Откуда у тебя такая информация?

Я пожал плечами. Ясно откуда, из ноосферы.

— Ты же понимаешь, что я ответить не могу. — Вера Ивановна сделала паузу. — Потому что сама не знаю.

Но ее тона и этой паузы было достаточно, чтобы понять: я прав.

— Плохо, — вздохнул я.

Да, дрэк — человек своеобразный. Не слишком образованный, пишущий в журнале с ошибками, он может и подзатыльник дать, но все это компенсируется тем, что он честный и без гнилья, а еще он старается для школы, выбивает финансирование в это сложное время и поощряет толковых сотрудников премиями. Джусиха будет грести под себя, фиктивно оформит в штат кучу своих родственников, забрав премии у коллег.

Вера Ивановна направилась в школу, а ко мне, пока я не присоединился к своей компании, подошел Чума и проговорил:

— Я, короче, в курсе, — оглянулся на своих. — Приходи на этой перемене на трубы. Поговорим.

Меня будто окатило ледяной водой, первая мысль была — он знает о том, что у меня опыт взрослого, но откуда?

— Что ты знаешь?

— Не сейчас, — буркнул он, косясь на шагающего к нам Илью. — Ты же сам хотел это скрыть.

Мысли мгновенно переключились с Джусихи и дрэка на Чуму. Откуда он про меня знает⁈ И то ли он имел в виду? Если нет, то что тогда?

— Чего он хотел? — спросил Илья, глядя на уходящего Чуму.

Хотелось поделиться с Ильей, но я лишь пожал плечами.

— Поговорить.

— Страховка нужна? — поинтересовался Илья. — Вдруг он хочет отомстить?

А ведь и правда, может, Чума и компания не простили, что мы тогда им наваляли, и собираются дать мне по голове.

— Пожалуй, да. Понаблюдайте издали. Спасибо.

Мы направились в класс. Он был закрыт, и наши толпились под дверью. Карась вился вокруг надутой Желтковой и повторял, обращаясь к ней:

— Мальчик, который час? Мальчик? Мальчи-ик?

— Я не мальчик, я девочка! — проскрипела Попова, передразнивая Любку.