Светлый в ответ едва не зарычал.

— Ты бы присматривал за сопляком получше! Если бы не он, ничего бы не случилось!

— Если бы ты был более терпимым, все сложилось бы по-другому. Бери пример с Таррэна.

— Что?! Мне еще от смертных проповедей не хватало!

— Угомонись, Элиар, — ровно сказал темный. — Урантар прав: ты начал первым.

— Это он начал!

— Белик — всего лишь мальчишка, а ты — бессмертный. Стоит хотя бы иногда оправдывать прожитые века и не обращать внимания на тех, кто слабее и в силу ряда причин не слишком разумен. Ты же не срубишь дерево, которое мешается на пути? Нет, ты его просто обогнешь, потому что это будет правильнее, чем губить не тобой созданную жизнь. И разумнее, чем вымещать злость на беззащитном детеныше. Разве не так?

Светлый яростно дернул щекой, но в новый спор ввязываться не стал: это действительно глупо. Даже ему все было понятно, не то что тупым смертным, которых набилось сюда, как рыбин в бочку. К’саш! Они еще и слышали разговор! Ну, совсем прекрасно!

Развернувшись, раздраженный эльф покинул комнату, по дороге мстительно пнув ни в чем не повинную лавку, чтобы хотя бы через акт бессмысленного разрушения излить нерастраченную злость. Несчастная лавка жалобно скрипнула и разом просела, но Элиара это не удовлетворило: он двинул по ней снова и, только убедившись, что лавку уже не починить, ушел.

— Почему ты не рассказал нам о звере? — тяжело посмотрел на Стража Танарис.

— В этом не было необходимости.

— Неужели?

Дядько выдержал пронзительный взгляд светлого, налившийся неожиданной силой — повелевающий, гасящий волю, ломающий хрупкий человеческий разум… и насмешливо хмыкнул.

— На меня ваша магия не действует, можешь не стараться.

Эльф раздраженно мигнул, и его глаза погасли. Да, их предупреждали об этом, но проверить все равно стоило. Кто знает, на что в действительности способен настоящий Страж?

Танарис недовольно поджал губы и последовал за взбешенным собратом, а Дядько, встряхнувшись, отправился на свежий воздух. Снова. Подальше от угрюмо молчащей толпы и множества вопросительных взглядов, которые уже начали раздражать.

— Плохо, — вполголоса посетовал Таррэн, выходя следом за Урантаром на улицу. — Хранители упрямы и не слишком приветствуют идею похода, считая, что могут решить проблему самостоятельно. А теперь нам будет еще сложнее — Элиар может отомстить. Танарис не столь агрессивен, но он не станет вмешиваться, и тебе придется быть очень внимательным: у светлых невероятно развито чувство солидарности.

— Не волнуйся: я хорошо представляю, чего они стоят.

Темный поежился от бесцветного голоса Стража и мысленно поразился: седовласый сказал это так, словно ждал сегодня от светлых именно такой реакции. Констатировал ее, как свершившийся факт. Но не значит ли это, что он просто… знал?!

Таррэн вдруг ошеломленно замер, уставившись на человека так, будто впервые увидел.

— Вы что, специально их стравили?! И Белик намеренно выводил их из себя?!

— Почему только их? — невозмутимо отозвался Дядько, и Таррэн осекся, запоздало поняв все остальное.

К’саш… Да как же это? Как седой мог так подставить пацана?! Всерьез рисковать его шкурой, позволяя открыто глумиться над попутчиками?! И ради чего?!

Эльф судорожно вдохнул, внезапно осознав всю глубину коварства седовласого, позволившего родному племяннику (или не родному?!) безнаказанно изводить перворожденных. Даже сегодня не стал перехватывать Элиара, хотя тот вполне мог поранить сопляка! Более того, Страж успел бы вмешаться, но не стал. Вот что темный увидел в серых глазах! Страж не стал ничего делать.