— Клянусь святым Михаилом, ни разу в жизни не видел, чтобы женщина выпила вот так целый кувшин вина! Ты опьянеешь, девушка.

— Ты забыл, что с этого дня я не девушка, — так же тихо напомнила я. — Ну что, поехали дальше? — Он покачал головой:

— Мы останемся здесь до утра. Ты, наверное, устала и нуждаешься в отдыхе.

— Мое тело онемело, так как я не привыкла к верховой езде, но я не устала.

— Тем не менее, — произнес он нетерпеливо, тронув меня за руку, — мы остаемся здесь до завтра. Я думаю, так будет безопаснее.

— Как хочешь, — согласилась я. — Я полностью в твоих руках и хочу во всем тебе повиноваться.

— Вот и хорошо, — сказал он, — ничто так не красит девушку, как готовность к послушанию. — Он подозвал хозяина, который уже вернулся из конюшни и топтался теперь около стола. — Хозяин, мой брат устал. Проводи его в комнату, где можно поспать. Мы приехали издалека.

— Да, ваша честь! — хозяин закивал и забормотал что-то, потирая руки. Манера Этьена держаться производила на простой народ впечатление значительности, как будто он был по меньшей мере графом. Но об этом позже.

Хозяин, шаркая ногами, провел нас через примыкающую к бару комнату с низким потолком, которая вела в другую комнату, более просторную. Она была под самой крышей, скудно обставленная, но мне показалась изысканнее всех комнат, что я видела когда-нибудь раньше. В комнате была только одна дверь — почему-то инстинктивно я начала обращать внимание на такие детали — выходящая на лестницу, и только одно окно, слишком узкое даже для меня. Изнутри на двери не было засова. Этьен нахмурился и бросил подозрительный взгляд на хозяина, но тот, казалось, этого не заметил и, потирая руки, расписывал прекрасные достоинства каморки, в которую привел нас.

— Поспи, брат, — сказал Этьен, чтобы слышал хозяин. Уходя, он шепнул мне на ухо: — Я не доверяю ему, уедем отсюда сразу, как стемнеет. Отдохни пока. Я приду за тобой.

То ли от вина, то ли действительно от усталости, я уснула в ту же секунду, как только легла, не раздеваясь, на соломенный тюфяк.

Меня разбудил тихий звук открывающейся двери. Я открыла глаза и увидела лишь тьму и пару звездочек в крошечном окне. Все было тихо, но в темноте кто-то двигался. Я услышала скрип половицы, и мне показалось, что я уловила звук сдерживаемого дыхания.

— Это ты, Этьен? — прошептала я. Ответа не последовало, я спросила чуть громче: — Этьен! Это ты, Этьен Вильер?

Мне снова показалось, что я слышу тихое сопение, затем опять скрипнула половица, и дверь тихо открылась и закрылась. Я поняла, что снова одна в комнате. Я вскочила и схватила кинжал. Это был не Этьен, обещавший прийти за мной ночью. Я хотела знать, кто пытался подкрасться ко мне в темноте.

Проскользнув к двери, я открыла ее и вгляделась в темноту нижней комнаты, но ничего нельзя было увидеть, словно я смотрела в колодец, однако было слышно, как кто-то пробирается внизу, а затем хлопнула входная дверь. Взяв кинжал в зубы, я съехала по перилам лестницы так легко и бесшумно, что сама удивилась. Когда мои ноги коснулись пола, я схватила кинжал и замерла в темноте. Входная дверь качалась открытая, и в проеме на секунду мелькнула чья-то тень. Я узнала сутулую большеголовую фигуру хозяина гостиницы. Он дышал так шумно, что не мог услышать моего приближения. Хозяин неуклюже, но быстро побежал на задний двор гостиницы и исчез в конюшне. Я напрягла все свое зрение и разглядела, что он вышел с конем под уздцы. Но он не сел на него, а повел в лес, стараясь не шуметь.