На другой стороне рудника Геборик вспахивал выжженный грунт на Земельке. Он работал там уже вторую неделю, свежий воздух и освобождение от тележек хорошо сказались на его здоровье. Помогли и лимоны, которые доставили по приказу Бенета.

Если бы Фелисин не устроила ему перевод, сейчас Геборик был бы уже мёртв, а его труп лежал бы под тоннами камня. Он ей обязан жизнью.

Это осознание почти не принесло Фелисин удовлетворения. С Гебориком они теперь почти не разговаривали. При затуманенной дурхангом голове Фелисин едва справлялась с тем, чтобы дотащиться каждый вечер домой от Булы. Она много спала, но сон не приносил отдыха. Дневная работа на Загибах проходила в бесконечном, глухом мареве. Даже Бенет начал жаловаться, что в постели она стала… как мёртвая.

Скрип и грохот тележек водовозов на изрытой рабочей дороге стал громче, но Фелисин не могла оторвать глаз от спасателей, которые выкладывали изуродованные тела на земле в ожидании повозки для трупов. Что-то в этой сцене вызвало в ней лёгкое чувство жалости, но даже оно требовало слишком много усилий, не говоря уж о том, чтобы отвести глаза.

Несмотря на общую заторможенность, она ходила к Бенету, хотела, чтобы её использовали — всё чаще и чаще. Отыскивала его, когда Бенет был пьян, весел и щедр, когда предлагал её друзьям, Буле и другим женщинам.

«Ты оцепенела, девочка, — сказал Геборик во время одного из редких и коротких разговоров. — Но жажда чувства в тебе растёт, скоро даже боль сгодится. Только ты ищешь в неправильных местах».

В неправильных местах. Да что он знает о неправильных местах? Дальний забой Глубокой шахты — вот неправильное место. Штольня, куда сбрасывают трупы, — вот неправильное место. А все остальные места попадают в категорию «ничего, сгодится».

Она уже была готова перебраться к Бенету, закономерно завершить череду сделанных выборов. Через несколько дней, наверное. На следующей неделе. Скоро. Фелисин так носилась со своей независимостью, а в конце концов с ней тоже оказалось не так уж трудно расстаться.

— Эй, девочка!

Фелисин заморгала и подняла взгляд. Это был тот молодой малазанец, стражник, который когда-то предупреждал Бенета… давным-давно. Солдат ухмыльнулся.

— Разыскала уже цитату?

— Чего?

— Из писаний Келланведа, девочка. — Теперь юноша хмурился. — Я тебе советовал найти кого-нибудь, кто знает продолжение высказывания, которое я процитировал.

— Не понимаю, о чём ты говоришь.

Он протянул руку, мозоли на большом и указательном пальцах правой руки царапнули кожу, когда солдат взял её за подбородок и поднял, чтобы заглянуть в лицо. Фелисин поморщилась от яркого света, когда он откинул в сторону её волосы.

— Дурханг… — прошептал он. — Ох, сердце Королевы, девочка, ты же на десять лет старше выглядишь, а когда я тебя видел? Две недели тому.

— Попроси Бенета, — промямлила она, отдёргивая голову.

— О чём попросить?

— Меня попроси. К себе в постель. Он согласится, если напьётся. Он сегодня напьётся. Он мёртвых поминает кружкой. Или двумя. Тогда будешь меня трогать.

Он отстранился.

— Где Геборик?

— Геборик? На Земельке. — Она хотела спросить, почему он захотел старика вместо неё, но вопрос сам собой провалился в темноту. Ночью пусть трогает. Ей уже начали нравиться мозолистые руки.

Бенет собирался нанести визит капитану Саварку и решил взять Фелисин с собой. Она слишком поздно поняла, что Бенет хочет заключить какую-то сделку и предложить её капитану в качестве задатка.

Они подошли к Крысиной площади по Рабочей дороге.