Неожиданно Вала воскликнула и, всплеснув руками, исчезла под водой. Она скрылась так быстро, словно ее потащили вниз.

Прошло несколько секунд. Наконец на поверхности показалась маслянистая голова Теориона и мгновение спустя рыжие волосы Валы. Длинные пальцы брата запутались в ее волосах, голову сестры он поддерживал ногой.

– Скажи, что сожалеешь! Скажи, что я не отвратительная медуза! Скажи, что я красивый! Обещай любить меня, как ты любила на острове Паламброна!

Вала рванулась, оставив между пальцами Теориона темно‑рыжие пряди, и воскликнула:

– Я убью тебя, жалкий прыщ! Я еще далека от смерти. Но даже если бы я умирала, то уж лучше это, чем лебезить перед тобой!

Глаза Теориона расширились. Шлепнув по воде ногами, он отплыл от Валы и повернулся к Вольфу.

– Вот видишь! Так чего ради мне спасать ее и кого‑либо из вас? Все равно вы будете ненавидеть меня а я вас.

Паламброн завопил, яростно разбрызгивая воду:

– Спаси меня, Теорион! Я больше не могу! У меня нет сил! Я умираю!

– Помни, что я говорил об одиночестве, – тяжело дыша произнес Вольф.

Теорион усмехнулся и нырнул, а вскоре он уже толкал перед собой Паламброна, упершись головой в ягодицы брата, загребая воду ластами. Паламброн выскользнул из воды на стекловидный берег, на расстояние приблизительно равное двум его ростам. Там он остался лежать, дыша как загнанная лошадь. С одежды капала вода, изо рта стекала струйка слюны.

Одного за другим Теорион всех вытолкал на берег, где они остались лежать чуть живые. Только Вала отказалась от его помощи, собрав все силы она продолжала плыть. Вольф только подивился ее мужеству. Приблизившись к берегу, она послала свое тело вперед и, медленно отталкиваясь локтями, поползла по покатому склону. Достигнув наконец ровного места, она осторожно приняла сидячее положение. Затем окинула остальных презрительным взглядом.

– И это мои братья? Всемогущие Властелины вселенных? Кучка полузатонувших крыс, вот вы кто! Лизоблюды морского слизня, канючившие спасти свои жалкие жизни!

Теорион мощным толчком вытолкнул себя на берег и прошел мимо спасенных. На Валу он даже не взглянул. Вскоре все восстановили силы и дыхание и выбрались на ровную землю. Вид у них был жалкий, так как почти все сбросили с себя в воде одежду и оружие… Только Вольф и Вала были одеты. Но Вольф лишился своего оружия, кроме лучемета. Да еще у Валы сохранился меч. Если не считать мокрых волос, то не верилось, что девушка побывала в реке; ее платье было сшито из водостойкой ткани.

Лувах дважды пытался идти, но оба раза шлепался на землю. Наконец он добрался до Вольфа ползком. Лицо его вновь порозовело и веснушки уже не были так заметны. Он сказал:

– Отец поймал нас, как детей, играющих в прятки. Только из детей мы превратились в младенцев. Мы даже не можем ходить, только ползать. Как ты думаешь, что он еще задумал?

– Не знаю, – пожал плечами Вольф. – Уверен я только в том, что Уризен долго вынашивал свои планы. И теперь мне начинает казаться, что он создал все планеты, которые вращаются вокруг Аппирмадзума только для того, чтобы мучить и испытывать нас.

Лувах безрадостно рассмеялся.

– И какая же награда ждет нас в конце всех мук и испытаний?

– Мы получим шанс пасть от руки отца или убить его.

– Неужели ты действительно веришь, что он поступит честно?

Что он не сделает свою крепость абсолютно неприступной? Не думаю, что он способен на такое.

– Честно? А что такое «честно»? Согласно неписанному закону предполагается, что каждый Властелин оставляет в своей обороне лазейку, какой‑либо дефект, который может использовать искусный противник. Не знаю, многие ли следуют этому правилу. Но Властелинов убивают и лишают собственности. Властелинов, убежденных в своей безопасности, уверенных в том, что их защитные сооружения оградят их от атак более могущественных и умных соперников.