Он отпил глоток из своего бокала.

— Поскольку, как вы должны знать, все Врата Ада находятся под осадой в настоящее время; хотя, до сих пор, Лондон достаточно избежал гнева Темного принца.

— Вы знаете, где остальные хранители, Пенталум? Онбазиус? Октиля?

— Спросил Оливер.

Венатор кивнул.

— Да. Мы послали всех наших оставшихся венаторв, чтобы поддержать безопасность Врат, но разногласия против них. Хранители будут стоять на своем, и отдавать свои жизни сражению. Но они упадут. Врата упадут. Это только вопрос времени, нефелимы идут на землю. Они будут расти в числе и влиять на Красную Кровь. Война, болезни и отчаяние.

Шайлер видела Оливера и Кингсли, которым было неудобно, по ее мнению. Слова венатора были капитулирующие, как будто бой уже велся и проигран.

— Вы отослали всех венаторов? — спросила Шайлер.

Понимая, почему было так мало вампиров, оставленных в Лондоне, когда они прибыли и почему для Кингсли было настолько трудно покидать батальон.

— Да. Именно поэтому я здесь.

Он кашлял.

— Чтобы убедить Вас сделать свои приготовления, чтобы уйти в подполье, как и я — Извините? — Спросила пораженная Шайлер.

— Война прибыла к вампирам; Кроатан поднялся. Вы не в безопасности здесь. Особенно Вы, Шайлер Ван Ален, дочь Габриэллы.

— Я никуда не иду! Кингсли сказал, что Вы можете помочь нам! — Сказала она, поворачиваясь к другому венатору в комнате, который выглядел безразличным.

— Я помогаю Вам, — сказал Мендрион.

— Оставляя город? Оставляя посты? Вам дали работу, чтобы охранять этот Ковен! Чтобы защитить город, в котором размещаются Врата Обещания.

Вы знаете, куда тот путь ведет? Что находится позади тех Врат и их истинный характер? — спросила она Ее голубые глаза сияли гневом и негодованием.

— Это слишком опасно знать, — прошептал Мендрион.

— Вы дали клятву моей матери, Габриэлле! — Пылала Шайлер — Я бережно хранил этот город столько, сколько мог. Я финансировал Ковен, обучал венаторов, поддерживал Регента столько, сколько мог. Но без Михаила и Габриэллы, у нас нет надежды. Когда я признал Мартина, и он сказал мне, что Вы здесь, я согласился встретиться с вами так. Это наименьшее что я мог сделать.

Шайлер чувствовала себя сердитой и в гневе смотрела на трусливого венатора перед собой. Его нестареющее самообладание дрогнуло, и на мгновение он посмотрел на столетия. Грустное существо. Ее бабушка, Корделия, была права — кровь утончилась в их виде. Мало осталось их прежней храбрости, их прежней славы, если даже венаторы были трусами.

Кингсли сказал то, что она думала:

— Таким образом, нет ничего, что Вы можете сделать, чтобы помочь нам. Ничто, кроме, как сказать нам прятаться и уклоняться от нашей обязанности, — сказал он, с ухмылкой на губах.

— Венатор Мендрион, Вы не можете уехать из Лондона. Нападение на Врата Ада — только эффективное отвлечение, — сказала Шайлер. — Люцифер хочет столкнуть вампиров с путей. Он заботится не о нефелимах, только о Вратах Обещания, которые…

Лукас Мендрион поднял руку, чтобы заставить ее замолчать.

— Я сказал Вам, я не хочу знать.

Шайлер нахмурилась:

— Вы очень молоды и очень храбры, как ваша мать. Она гордилась бы вами, — сказал Мендрион.

Шайлер проигнорировала его. У нее не было времени на его снисходительность.

— Вы сказали Кингсли, что знали что — то о Вратах Обещания, о их создании.

— Нет, я никогда не говорил этого, — покачал он головой.