Оливер подтолкнул Шайлер.

— Опасное положение, — сказал он с усмешкой.

— Олли? Что ты здесь делаешь? — спросила модель после слов Оливера.

— Блестящая была ночь, между прочим! Следующим утром у меня было колоссальное похмелье! — Оливер попытался объяснить, но ему также подарили безумный двойной воздушный поцелуй прежде, чем две великолепных девушки исчезли позади занавеса.

— Я предполагаю, что не должна быть удивлена? — спросила Шайлер с кривой улыбкой. — Ты, действительно, кажется, знаешь половину девушек Лондона.

Оливер даже не краснел.

— О, это — просто Вестфилд — Смит Гуччи, друг Кингсли.

— Угу, конечно, — сказала Шайлер.

Свет погас, и шоу началось. Верхние колонки протрубили песню, которая все ударяла басовую партию и душное дыхание. Модель, Гуччи вышло из ношения, только головной убор из пера и нагое трико. Она шла с руками на бедрах и взглянула на Оливера, как обольстительно смотрят с негодованием в конце взлетно — посадочной полосы прежде, чем лететь дальше.

Тилли вышла из — за кулис и села рядом с Шайлер и Оливером.

— Шшш, — сказал проектировщик, улыбаясь с нетерпением. — На Родной теме было больше изменений. Более тщательно продуманные головные уборы, окаймленные пончо наваха, мокасины замши и платья, сделанные из разноцветного оперения и рядов бусинок.

— Так, что Вы думаете? — спросила Тилли, когда они придвинулись, и модели возвратились за кулисы.

— Фантастически. Блестяще, — сказал Оливер и хлопнул в ладоши.

— Мне тоже понравилось, — согласилась Шайлер. — Вы знаете, как могло бы быть лучше? Сделайте, чтобы ваш визажист натянул маски на девочек, — предложила она, вспоминая прием «Четырех Сотен», когда Мими устроила вечеринку «Маскарад».

Тилли глубокомысленно кивнула.

— Это могло бы сработать. Мне нравится. Позвольте мне сказать девушкам еще несколько слов, а потом мы сходим в кафе через улицу и поговорим.

ДЕВЯТЬ

Мими

Куда он ушел? Как он мог исчезнуть, как? Он знал, что это была она, не так ли? Он узнал её даже с коричневым бобом и карими глазами, которые были частью ее маскировки. Под иллюзией, под очарованием — он знал ее глубоко, он знал ее душу, он, должно быть, видел ее — действительно заметил, не так ли? Она узнала бы его где угодно. В любом облике, под любой маской. Почему не мог и он?

Мими следовала за Данэлэм через туннели к другому концу станции, он решил, что это был ненастоящий поцелуй. Вероятно, это было не в первый раз, когда девушка бросалась на него с импровизицией. Возможно, он привык к этому. Они встали на эскалатор до следующего уровня. Именно тогда Мими увидела Кингсли, спускающегося на эскалаторе по другому пути. Он смеялся и болтал с теми же девочками.

Мими поняла, что ее ревность была не важна. Это был ее шанс сообщить Кингсли и вампирам, что Люцифер готов. Возможно, тогда бы он смог помочь.

Когда она сошла с эскалатора, то повернулась к Данеэлу.

— Я себя плохо чувствую, я должна вернуться вниз.

— Хорошо, я буду ждать тебя здесь.

Она кивнула и быстро спустилась. Мима протолкнулась через толпу, пока не встала прямо позади него, на платформе.

Кингсли Мартин.

Она дрогнула. Она могла чувствовать его запах — смесь сигарет, кофе и виски, который она знала так хорошо. Мими могла вытянуться и коснуться его волос, шеи и дотронутся до его руки, но также могла убежать от всего этого. Какое это имело значение? Позволить Темному принцу забрать Рай.

Она и Кингсли могли сделать небеса здесь на земле.