|
– Я лучше свою сумку чересседельную обниму. У меня там платья любимые, кинжал персидский, украшения и еще кое-какие мелочи на первый день. Ведь то, что на тебе, с тобой перенесется, я правильно помню? Подожди, дедуля, я сейчас. И девушка выскочила наружу. – А ты, чадо мое, что же не бежишь? – То, что у меня здесь лучшего и любимого есть, учитель, я лучше тебе оставлю, – кивнул ведун. – Оно здесь куда полезнее будет и к месту. – Учитель... – Присев на корточки у очага и чуть растопырив локти, Ворон поворошил палочкой угли. – Слово сие звучит для души ласково. Странно только слышать его от отрока, встретиться с которым лишь через десять веков предстоит. – Но ты же меня узнал? – Узнал, – согласился колдун. – Видать, там, в твое время, в памяти места на все уж не хватает, от и отдаются воспоминания будущие аж до сего момента. Даже и не ведаю, плохо сие, али радоваться надобно. – Разве плохо заглянуть в будущее? – Кабы еще понимать, что увидел. – Вот, готово... – ввалилась в пещеру Роксалана с тяжелой сумкой через плечо да еще и с пухлой скруткой, по краям которой выглядывал мех, краешки тонких китайских шелков и ножны подарочных клинков. Именно скрутку она и всучила ведуну: – Вот, держи. Чтобы и ты не с пустыми руками. Зря, что ли, почти два года тут корячились! Все, мудрый колдун, мы готовы. Начинай свои мантры. Домой хочу, домой! – Не терпится, стало быть? Ну, не желаете в объятия друг друга заключить, так хоть за руки возьмитесь. Я же Кроноса в помощь призову и в его честь зелье свое разом иссушу. Даже просто «взяться за руки» было пожеланием трудноисполнимым. Скрутка оказалась столь объемной, что ладони на ней сходились только-только, едва касаясь кончиками пальцев. Роксалана же старательно придерживала на плече тяжелую сумку, которая норовила соскользнуть на пол. – Услышь меня, отец богов, созидатель мира, властелин стихий и покоя... – Ворон, несколько раз резко встряхнув, открыл флакончик и забормотал над самым его горлышком: – Дай силам моим свою силу, дай воле моей свою волю, надели надежды смертные своею вечной властью. Да исполнятся заклятия и заклинания сии с сего часа ныне и навек! Чародей решительно выплеснул свое зелье тонкой струйкой на горячие камни по краю очага, и оно мгновенно превратилось в пар, чтобы окутать слабой дымкой тела трех людей. Стены, потолок поплыли, словно попавший в кипяток пчелиный воск, дрогнули – но устояли, сохранив былую прочность. В знахарской пещере повисла мертвая тишина. Только через минуту ее нарушил легкий шелест. – Нормальный ква, – вздохнул Олег и кинул на пол бесполезную скрутку. Произнесенное Вороном заклинание перенесло в будущее Роксалану и... самого Ворона. Что, пусть и запоздало, показалось вполне логичным: ведь читал заговор именно колдун! – Надо было таки ее обнять... – признал правоту Ливона Ратмировича ведун. – А может, и не надо. Остались бы вдвоем, получилось бы еще хуже. Ладно, придется сушиться здесь. Где тут у него хворост заныкан? Найденные чуть ли не на ощупь у стены сухие ветки, попав в очаг на темно-красные россыпи углей, уже через минуту украсились высокими языками пламени, и ведун наконец-то смог оглядеться. Жилье Ворона особой роскошью не поражало, однако из главной пещеры, в которой он находился, уходили в стороны несколько темных лазов, а потому аскетизму учителя Середин поражаться не спешил. Дым от костра уходил наружу не через притолоку над дверью, как в большинстве топящихся «по-черному» изб, а куда-то в специально пробитое наверху отверстие. Именно вокруг него, вероятно, висели пучки ивовых и березовых веток, связки мелкой рыбы и каких-то трав. |
