— Почему? У нее есть избранник?

— Нет, просто она единственная, которая не хочет выходить замуж, и если мы добьемся замирения, я ее принуждать не буду.

— А-а, теперь я понимаю. Она твоя любимица, верно? Чересчур хороша для дикаря Маккинниона? Дугалд промолчал.

— Когда тебе надоест сидеть в этой норе, парень, я позволю тебе повидать моих дочерей и сделать выбор.

Чувство юмора покинуло Джейми, и в голосе у него был лед, когда он проговорил:

— Я не шутил насчет того, что должен познать свою жену, прежде чем обвенчаюсь с ней.

— Ты передумаешь, посидев здесь подольше.

Вскоре Джейми снова остался один, взбешенный донельзя. Просто подумать тошно, какими насмешками встретят его родственники! Джейми даже в голову до сих пор не приходило, что его могут не выпустить отсюда.

Не стоило бы и беспокоиться, если бы клан знал, что он в плену у Фергюсона. Старый Дугалд только что сыграл на этом и явно блефовал. Если бы на замок напали Маккиннионы, у старика не было бы иного выбора как только освободить Джейми. Но кто сообщит клану, что он здесь?

Часами обдумывал он месть, и вскоре фляжка с вином опустела. От злости он даже не пьянел. Изобретал бесчисленные способы мучить навязанную ему жену. И верх наслаждения местью — он не убьет Дугалда Фергюсона, он сделает его своим узником и каждый день станет рассказывать ему, как измывается над его дочерью. Жаль, очень жаль, что это будет не самая любимая из дочерей.

Гнев полностью завладел духом и телом Джейми. Он не помнил, чтобы когда-нибудь был в такой ярости. Даже когда решили вопрос о его первой женитьбе, он не чувствовал себя загнанным в ловушку. Джейми не хотел брать в жены, дочь Макинтоша, эту милую, но странную девушку, но отец пожелал этого выгодного брака, и дело сладилось. Джейми и не подумал идти против воли отца, зато потом они оба — и отец, и сын — горько пожалели. Вместо союзников они приобрели новых врагов, потому что лэрд Макинтошей обвинил их в смерти своей дочери.

Звук открываемой подъемной двери возвестил Джейми, что к нему снова кто-то пришел. Он был слишком обозлен, чтобы еще раз вступить в беседу с лэрдом.

— Если это ты, Фергюсон, я буду очень признателен, если ты оставишь меня в одиночестве, — сказал он. — Я еще не обдумал все способы терзать твою дочь, когда она станет моей женой.

Джейми услышал чье-то прерывистое дыхание и наклонился, чтобы увидеть верхнее отверстие.

— Если это не ты, старик, то кто же?

— Это я.

— Что значит «я»? — прорычал Джейми.

— Найел Фергюсон.

— Ах вот оно что! — Джейми снова откинулся спиной к твердой стенке. Тот самый молодец, который держит слово целых несколько часов? Пришел похвастаться, что одурачил лэрда Маккиннионов, который принял твое слово чести на веру?

— Я вовсе не собирался предавать тебя, — жалобным, испуганным голосом произнес Найел.

— А теперь ты еще и оскорбляешь меня ложью. В предательстве не существует половинной меры.

— Я сказал только моей сестре, — запротестовал Найел. — Она сохранила бы тайну.

— Значит, эта сука…

— Не смей ее так называть! — оборвал его Найел с такой страстью, которой сам от себя не ожидал и которая просто поразила Джейми. Чуть погодя, справившись с волнением, мальчик продолжал:

— Она никому не сказала. Другая сестра подслушала, когда я с ней разговаривал, и сразу побежала к отцу. Я не успел ее удержать. Но я не отказываюсь от ответственности. Ошибка была моя. Поэтому я и пришел сюда сказать тебе, что я очень сожалею.