— В следующий раз — непременно! — пообещал Эбенезум. С этими словами учитель и Его Домовое Величество исчезли.

— Ричард! — возопила Матушка Гусыня вне себя от гнева.

— Да, Матушка Гусыня? — отозвался великан, с трудом подавив зевок.

— Этот говорящий башмак пытается скрыться! Никто и ничто не скроется от Матушки Гусыни!

— Именно так, Матушка Гусыня! — подхватил согласный хор голосов.

— Выследи этот башмак, Ричард, — велела волшебница, — и доставь его мне, живым или мертвым!

Ричард опять зевнул:

— А нельзя ли мне сперва поспать немного?

— Никаких «поспать» на работе! — отрезала она. — Отправляйся за башмаком немедленно!

— Слушаюсь, Матушка Гусыня. — С большим трудом разлепив веки, великан заковылял в лес.

— Ну а теперь займемся всеми вами, — сказала сказочница и обратила свой взгляд на меня. — Раз уж ты ни за что не соглашаешься попробовать моих яблок, придется слегка изменить сюжет.

Волк застонал во сне. Дракон пошевелился, и его мощный хвост несколько раз просвистел над закутанным в сто одежек Снарксом. Эли села и потерла глаза. Матушка Гусыня мрачно покачала головой:

— Действие сока моих волшебных яблок кончается. Пора приступать к работе.

— И жили долго и счастливо… — прошептал я. Уже несколько часов мне удавалось сопротивляться чарам Матушки Гусыни. Тем не менее я не был уверен, что удастся выстоять, встретившись с ней лицом к лицу. Чтобы удержаться и не произнести двух роковых слов, я постарался сосредоточиться на нескольких важных для меня мыслях: о Нори, об учителе, о ситуации в Вуште, о Голоадской угрозе. Жили… нет, ни за что этого не скажу! Я попытался занять свой мозг более изощренными мыслями: подколы Снаркса, стишки Гакса, образцы творчества Барышни и Дракона. Кажется, сработало.

Матушка Гусыня нахмурилась:

— Кажется, минуту назад я видела здесь единорога… — Она зевнула и прикрыла рот рукой. Значит, тоже притомилась. От усталости она сделалась несколько рассеянной. Какое облегчение! Как будто кто сжимал мою голову в тисках, а теперь отпустил.

Теперь уже все одурманенные яблоками зашевелились. Эли встала, Волк сел и потянулся, Хьюберт расправил крылья. Снаркс катался по земле, запутавшись в своих многочисленных одеждах, а Домовой проделывал нечто вроде утренней гимнастики, бодро подпрыгивая, размахивая ручками и что-то ритмично выкрикивая.

Как же давно я не спал. От зевков и потягиваний моих спутников я почувствовал себя еще более усталым и опустился на землю. Веки отяжелели, и мне стоило немалого труда держать глаза открытыми. Кто знает, что еще вытворит Матушка Гусыня! Нельзя расслабляться ни на минуту.

— Смотрите-ка! — победоносно воскликнула волшебница. — Прекрасного Принца тоже сморило! Кажется, наша сказка наконец сдвинется с мертвой точки.

Прекрасный Принц? Что еще за Прекрасный Принц? Я попытался встряхнуться, но глаза у меня просто слипались, и с этим ничего нельзя было поделать.

— Надо начинать немедленно! — воскликнула старая дама. — Нет времени разбрасываться заклинаниями! — Она опять зевнула. — Да и сил осталось мало. Не хотелось бы, чтобы все опять пошло наперекосяк. Так что ведите себя хорошо!

Я сделал глубокий вдох. Что-то было очень знакомое во всей этой ерунде с Прекрасным Принцем. Погодите-ка! Может, я и есть этот самый Принц?

— Сначала — поцелуй, чтобы разбудить его, — распоряжалась тем временем Матушка Гусыня.

Я тут же перестал сопротивляться сонливости.