Новизну Швед почувствовал сразу: во-первых, после сонного Николаева столица глянулась ему непривычно людной и суетливой, а во-вторых, рядом с автовокзалом наконец-то открыли обещанную еще при социализме станцию метро, и не нужно было, как раньше, тащиться через мост до «Лыбедской».

Швед без задержек доехал до Контрактовой площади, поднялся на поверхность и зашагал к бывшей улице Ратманского; нынешнего названия он не помнил, да не особенно и старался запомнить. На Подоле каждый дом и каждый угол напоминали много о чем, так и подмывало остановиться и ностальгически повздыхать. А еще лучше завернуть в первую попавшуюся пивную, благо подобных заведений на Подоле всегда было в достатке.

Но Швед сдержался.

Подходя к обыкновеннейшей пятиэтажке, в которой добрых полвека жил Дима Рублев и которую ни на что не желал менять, Швед явственно почувствовал: Рублева нет дома, причем уже давно. Там вообще никого нет — ни хозяина, ни его стаи.

Рублев был магом-оборотнем. Неудивительно, что дома у него всегда обитало несколько собак.

Однако квартира все еще была неплохо защищена магическими щитами, и внутри не ощущалось ничего чужого.

«Небось тоже на Сейшелы умотал…» — подумал Швед с неизбежной досадой, но все-таки поднялся на четвертый этаж, благо код на двери подъезда со старых времен никто сменить не удосужился.

В щель между рублевской дверью и уплотнителем было вставлено несколько бумажек — то ли счетов за квартиру, то ли еще чего-то подобного, Швед не стал разглядывать. Нет никого дома, ясно и так.

Тем не менее Швед позвонил и битых пять минут топтался перед дверью. Вдруг у Рублева какая-нибудь тревожная ниточка налажена? Услышит, проверит и объявится.

Но тщетно, даже шагнув в Сумрак, Швед ничего так и не учуял, только синий мох напрасно разбередил.

«Первый мимо», — подумал он, выходя из подъезда во двор.

И почти сразу ощутил: сейчас зазвенит мобильник.

Так и есть, звонок. Швед нарочито медленно полез в карман и вынул телефон.

Звонил Ефим.

«Хоть этот отыскался без проблем!» — обрадовался Швед и ответил:

— Привет, Фима.

— Привет. Ты, говорят, в Киеве?

— Да, приехал как раз. Зашел к Рублеву, но его нет.

— Рублевы на даче, в Глевахе.

— Хм! — удивился Швед. — Рублевы?

— Димка женился. Уже и ребенок родился. Ты не знал?

— Откуда? — пробормотал Швед. — На даче, значит… А в которой Глевахе?

— Которая по одесской трассе. Можно смотаться. А то я слышал, ты не просто так приехал, а вроде как по делам.

— Во блин, — проворчал Швед. — Уже и слухи пошли. А от кого слышал-то?

— Да тут молодняк уверяет, будто бы тебя прислали Дозор из руин поднимать. Это правда?

— Правда.

— Отлично! — Ефим явно обрадовался. — А то Светлые вообще оборзели, вяжут по рукам и ногам, даже законные лицензии выдавать перестали, вампиры того и гляди браконьерствовать начнут. Где встречаемся?

— У тебя машина есть? — вопросом на вопрос ответил Швед.

— Найду, какие проблемы?

— Я бы все-таки съездил к Рублеву. А по дороге тебя бы послушал — чего тут вообще случилось, пока я по морям болтался.

— Ты на Подоле, я правильно понял?

— Угу. У Рублева во дворе.

— Выходи к «Октябрю», подъеду по Фрунзе.

— Понял. До связи.

Ефим отключился. Он всегда был таким шустрым, не зря вальяжный Лайк в свое время спихивал бо́льшую часть организационно-администраторской работы именно на Ефима.