– Неужто я бы не обратил внимания на него? Да и следов никаких нет. Вам просто пригрезилось… Давайте в путь собираться. Алексей Андреич, не сочтите за труд, пригоните сюда вон тех олешков, что отделились от нас.

Олени, на которых указал Иван, стояли поодаль, жадно вылизывая землю, где люди справили нужду. Пока поручик, придерживая шпагу, бегал за ними, остальные мужчины запрягали нарты.

Оставалось сделать последний рывок до крепости. Размышляя об этом, Маша вздыхала с облегчением. Там их ждали баня, деревянные стены, какое-то общество.

Путь прошёл без осложнений. Когда выехали к Красной Реке, пару раз Ворон останавливал сани и указывал на берег. Там в кустах виднелись спрятанные чукотские лодки.

– Кто-то заготовил байдарки. Надобно место припомнить…

Крепость появилась в поле зрения, едва перед путниками открылось обширное пространство Красного Озера. Водная гладь тянулась до горизонта. Берег был гористый, ближайшие холмы густо заросли снизу до середины склонов кедровым стлаником, сквозь который можно было пройти, только пользуясь медвежьими тропами. На северных склонах повсюду виднелось много снегу.

– Какая прелесть! – вырвалось у Маши, и она всплеснула руками.

– Да, здесь понимаешь, что такое истинная красота, – согласился купец. – Но со временем к ней привыкаешь и перестаёшь замечать.

– Неужели?

– Да, замечать перестаёшь. Однако покой испытываешь всегда. Наверное, покой – это вошедшая и прижившаяся в нас красота.

– Быть может, – сказала Маша и звонко рассмеялась.

Иван и Григорий оглянулись на неё и улыбнулись. Улыбнулся и всегда мрачный Ворон.

– Гляньте! – Григорий указал чуть влево. Там стояла на рыхлом снежном ковре в окружении деревьев одинокая яранга – большая приземистая конусовидная палатка, покрытая шкурами. Вокруг неё бродило несколько оленей, в снегу темнели щепки, кости, сидели две небольшие собаки с взъерошенной шерстью.

– Остановимся? – спросил Григорий. Иван молча кивнул. Навстречу им из яранги вышел молодой Чукча и внимательно осмотрел всех прибывших. Увидев Машу, он оживился и быстро заговорил.

– Его отец умер два дня тому назад, – перевёл Иван. – Чукчи хоронят покойников на следующий день после смерти, но его отец велел ждать приезда молодой русской женщины. Этот парень считает, что вы, Марья Андреевна, и есть та женщина.

– При чём тут я? – испугалась девушка.

– При чём тут она? – насторожился Алексей Сафонов.

– Этого я не знаю, – сказал Копыто и посмотрел на Чукчу, – он тоже не знает. Он лишь передаёт слова отца. Говорит, что все родственники уехали, испугались, что покойник будет долго лежать без погребения. Этот парень остался здесь один. Его зовут Кытылкот, это переводится на русский язык как Вставший Внезапно. Он просит вас войти в дом.

– Меня? – Маша неуверенно закачала головой.

– Не бойтесь, я буду сопровождать вас, – заверил Иван.

Внутри было сумрачно и смрадно. Позади остывшего кострища лежал на земле старик, одетый в белые шкуры. Посмотрев на него, Маша едва не вскрикнула и вцепилась в руку Ивана.

– Это он, – прошептала она.

– Кто?

– Дед, приходивший сегодня ночью ко мне… к нам на стоянку…

Иван задумался, медленно перевёл взгляд на Кытылкота и спросил у него что-то. Выслушав ответ, он сказал Маше:

– Кытылкот говорит, что его отец не мог никуда ходить этой ночью, так как был мёртв. Значит, к вам приходил его дух.

– Я не верю, – Маша испуганно бросилась к выходу, – я не верю! Это был просто сон!

– Марья Андреевна, – Иван, внимательно поглядев на покойника, пошёл следом за девушкой, – почему вы так взволновались?

– Что там случилось? – подступил к нему Алексей Сафонов.