— Хорошо, хорошо, — неожиданно произнесла экономка и медленно направилась в глубину коридора. Давид распахнул дверь и последовал за ней.

— Да ведь и в газете напечатали…

— Что?

— Он выступает с речью. На… На одном кон…

— На конгрессе?

— Да, да. На конгрессе. — Она посмотрела на Марселя. — Теперь вы уйдете?

— Минуточку! — сказал он. — Где этот конгресс?

Женщина уставилась на Давида, потом перевела взгляд на Марселя, потом опять на Давида. В коридоре над столом, где стоял телефон, висело зеркало, рядом с телефоном лежали запечатанные письма, непрочитанная почта На противоположной стене висело другое зеркало, тех же размеров, в такой же металлической блестящей раме.

— Где-где? — повторяла экономка.

Она повернулась, подошла к столу и взяла одну из газет. Ее фигура, оказавшись между зеркалами, размножилась до бесконечности: на блеклом, стеклянно-бесцветном фоне тысячи выстроившихся рядами старух взяли в руки тысячи экземпляров одной и той же газеты. Экономка не торопилась, словно хотела продлить это мгновение, потом вышла из зеркального поля, слилась, став единой, и направилась к Давиду, протягивая газету. Ее рука заметно дрожала.

— Страница четыре, — сказала она.

Давид развернул газету. С краю, на четвертой странице увидел статью, узкую полосу под названием «Беседы о технике». Тут же бросился взахлеб читать. «Представители науки, культуры, политики и… говорят о будущем… и о проблеме… гости: министр по делам науки, знаменитый писатель Рон Лебель; директор института… председатель… со вступительным словом выступит Борис Валентинов, лауреат… Открытие завтра в полдень».

— Пошли! — сказал Давид. Засунул газету под мышку и пустился бежать. Экономка смотрела ему вслед.

— Премного вам благодарны, — добавил Марсель, — дело действительно очень важное.

— Теперь вы уйдете?

— Конечно. — Марсель вышел в коридор. — Скажите, пожалуйста, как он выглядит?

— Кто?

— Профессор Валентинов.

Рука ее соскользнула на грудь, женщина запахнула халат.

— Я не знаю.

— Но вы же должны…

— Я здесь совсем недавно.

— Но вы же видели его!

— Я не знаю, — твердила женщина, — не знаю.

Она бросила на Марселя испуганный взгляд и захлопнула дверь. Ее шаги удалялись, шарканье постепенно стихало. Марсель продолжал стоять, уставившись на закрытую дверь. Потом поднял руку с намерением еще раз постучать, но, поразмыслив, опустил. Покачал головой, посмотрел на лифт и решил спуститься пешком.

Лестница из серого мрамора была начищена до блеска, шага Марселя отдавались низким гулким эхом, площадки на этажах ничем не отличались друг от друга. Он вышел на улицу, около машины его уже ждал Давид. Снова прогремел гром.

— Ты думаешь, я повезу тебя на конгресс?

— Ну да.

— О господи! Ты действительно чокнутый! Сейчас половина четвертого! Ты вообще понимаешь…

— У нас еще есть время…

— Сделай одолжение, получи водительские права или купи билет на поезд! Я не собираюсь… Можешь поехать со мной домой или остаться здесь!

Он сел в автомобиль. Давид стоял на тротуаре и не двигался.

— Черт бы тебя побрал, залезай же!

Давид затряс головой.

— Хорошо, — сказал Марсель, — как хочешь.