Три минуты неспешной ходьбы, и толпа утихомиривших бьющуюся в истерике крестьянку скрылась из виду. Впереди оставались две трети пути до ворот Марсолы. Патриун рассчитывал преодолеть три с половиной мили за два с половиной часа и, наверное, уложился бы в расчетное время, если бы возница одной из догнавших его телег не сжалился над еле переставляющим ноги стариком и не усадил бы его рядом с собой на козлы. Мир не без добрых людей. Благодаря зарабатывающему на кусок хлеба извозом мужику, уставший священник смог ненадолго заснуть. Проснулся он уже в Марсоле, когда скрипучая телега остановилась, а новые жители колонии засуетились, разгружая свои пожитки.

«Наверное, это только окраина, старая часть города, а передо мной дома первых переселенцев. Город растет, строится, и вскоре городской управитель отдаст приказ снести эти уродливые халупы, а на их месте возвести новые, каменные дома, точно такие же, как я видел в Дерге, такие же красивые, как те, что наверняка уже радуют взор в центре столицы. Небритый возница завез меня в город не с тех ворот. Оно и понятно, деревенщинам никогда не разрешается заезжать с парадного входа», – предположил священник, но, стоило ему лишь взглянуть на крепостную стену и ворота, он понял, что это не так.

На землях, где еще не перевелись дикари, а по лесам бродят шайки разбойников, люди в первую очередь ценят безопасность, а затем уж комфорт. И если они построили стены, ворота и башни городской цитадели из дерева, то во всем городе точно не отыскать ни одного каменного строения. Вторым, но не менее важным, что бросилось в глаза распрощавшемуся с добрым возницей священнику, были сами жители Марсолы. За четверть часа скитания по грязным, извилистым улочкам в поисках церкви отцу Патриуну попадались на глаза люди разного достатка и представители разных сословий. Конечно, нельзя было сказать, что они выглядели одинаково, но все же между их платьями было много общего, а именно в костюме почти каждого встретившегося старику жителя Марсолы присутствовал мех: меховые воротники и нарукавники на богатых, хоть и вышедших из моды платьях дворян; и надетые на голое тело охотников куртки и жилеты из дубленой кожи. Торговля с Филанией была явно еще не налажена в полной мере, поэтому переселенцы были вынуждены использовать местный, дешевый и доступный, материал, а именно – меха. Видимо, дело с поставками сукна и красителей для холщовых тканей обстояло настолько плохо, что даже в форме солдат столичного гарнизона присутствовало много элементов из кожи и шкур: высокие меховые шапки вместо стальных шлемов; короткие сапоги из шкур медведя, едва доходившие до колен; кожаные перчатки, отороченные по краям мехом; и куртки из толстой, дубленой кожи, поверх которых надевались кирасы.

Поскольку в прошлом он был миссионером, а значит, наполовину солдатом, отец Патриун быстро оценил все плюсы и минусы нелепого с виду обмундирования. Как ни странно, но плюсов оказалось значительно больше. Вот уж, воистину нет худа без добра – бродить по лесам удобнее и теплее в мехах и коже, нежели в современном солдатском мундире, который не греет, быстро промокает, медленно сохнет и ужасно сковывает движения.

Королевский двор не просто хотел покорить правобережье и полностью уничтожить дикарей, вельможи желали превратить новые земли в малую Филанию, сделать из них точную копию своего королевства и искоренить все инородное, все чуждое. Отец Патриун к своему удовольствию констатировал, что замысел властей не удался. Еще тогда, во времена миссионерства, боевой священник множество раз отмечал в отчетах, что когда два народа находятся вместе, то слияние в той или иной форме чуждых культур неизбежно. Этого не надо бояться, это нужно использовать во благо себе и своему народу.