– Одри мои восторги не разделяет. Когда мы в прошлый раз ходили вместе на концерт, для нее самым ярким впечатлением стали комары.

– О, это мне знакомо. Я испытал то же самое, когда по глупости поддался на уговоры племянников и пошел с ними на концерт какой-то поп-группы.

– Одри любит современную музыку, – с вызовом сказала Мейбл.

– Что ж, этого следовало ожидать. В ее возрасте я тоже любил, она еще вырастет из этого увлечения, как все мы.

Что он имеет в виду? Что значит, «следовало ожидать»? Разве он не знает вкусов и пристрастий Одри? Довольно трудно не заметить, что она следит за всеми музыкальными новинками, тем более когда магнитофон или проигрыватель включаются на полную мощность, так что чуть барабанные перепонки не лопаются. Или Ричард – из тех мужчин, которых женщины интересуют только в постели?

Все чувства Мейбл немедленно восстали против такого предположения. Почему? Да только потому, что мне невыносима даже мысль о том, что моя дорогая доченька, умница и красавица, могла связаться с мужчиной, который потребительски к ней относится. Никакой другой причины нет, сказала себе Мейбл.

Это было бы скорее в моем духе, это меня недостаток жизненного опыта и не слишком высокая самооценка вполне могли бы привести к низменным взаимоотношениям с мужчиной. Не то чтобы я собиралась вступать в связь с кем бы то ни было и уж тем более с человеком, который…

Мейбл невольно поежилась. Ее мысли приняли опасное направление, и чувства быстро выходили из-под контроля.

– Вам холодно? Простите, это моя вина. Я слишком долго задержал вас на улице.

Она с улыбкой покачала головой. Но глупое сердце шептало, что даже если она и замерзла, тепло улыбки Ричарда растопило бы холод. Они стояли так близко, что стоило только кому-то одному сделать небольшой шаг вперед, как их тела бы соприкоснулись. Если бы Ричард поднял руку, то мог бы обнять Мейбл за плечи. Ах, если бы он обнял меня и привлек к себе…

Сдавленный вздох Мейбл привлек внимание спутника. Он повернул голову и нахмурился. На какое-то ужасное мгновение Мейбл показалось, что Ричард сумел прочесть ее мысли и понял то, что она так отчаянно пыталась скрыть. Она в который раз напомнила себе, что этот мужчина принадлежит ее дочери. Она мысленно молилась, чтобы кто-то или что-то помогло ей выдержать отчаянную битву с самой собой. Мейбл попыталась сосредоточиться на мысли о том, как расстроится Одри, и какое унижение ждет ее саму, если Ричард догадается, что творится у нее в ее сердце, и поделится своей догадкой с Одри. Дочь будет иметь полное право ужаснуться и презирать мать, во всяком случае, сама Мейбл в полной мере испытывала к себе оба эти чувства.

Она не понимала, что с ней происходит. После смерти Ларри прошло много лет, на протяжении которых Мейбл ни разу не испытала ничего похожего на сексуальное влечение. Более того, порой она робко мечтала об эмоциональной близости с мужчиной, который любил бы ее и заботился о ней, но при этом никогда не возникало этих неуправляемых, мощных, до боли острых ощущений. Так почему же они вдруг охватили ее именно сейчас и почему из всех мужчин их суждено было вызвать именно любовнику Одри?

А может, причина именно в том, что он принадлежит Одри? Может, где-то в темных глубинах подсознания, о которых Мейбл даже не подозревала, живет ревность к собственной дочери? Женщина мысленно содрогнулась от этой мысли. Интуиция подсказывала ей, что это неправда. Но вдруг объяснение все-таки в этом?

Или все дело в возрасте? Или гормоны разыгрались? В голове Мейбл громоздились теории одна другой безумнее. Она когда-то читала в журнале, что женщины, готовящиеся разменять пятый десяток, порой начинают вести себя сумасбродно. Может, это все объясняет? Как-никак, ей тридцать шесть, до сорока рукой подать.