Первыми из церкви вслед за молодыми вышли Саймон, брат Алана, и его жена Мэдж. Своего одномесячного сынишку Колина они оставили дома с няней. За ними появилась сестра Алана Пенни, которая несколько дней назад прилетела из Парижа. Со времени приезда она выглядела отрешенной, погруженной в себя, и Дороти несколько раз ловила в глазах своей невестки озабоченное выражение. Последними на крыльцо вышли улыбающиеся Соня, Норман и Эндрю.

— Ну, что вы скажете о нашем новом Латимере? — спросил Алан, подмигивая жене.

— Это Латимер высшего качества, заверяю вас со всей ответственностью, — серьезно произнес Норман, вогнав Дороти в краску.

— А разве лимузин не должен был ожидать у выхода? — спросила она, желая отвлечь от себя общее внимание.

— Ох, совсем забыл тебя предупредить, — сказал Алан.

— О чем это? — подозрительно спросила Дороти, расслышав в его голосе озорные нотки.

— Я приготовил тебе сюрприз, — сказал Алан.

— Сюрприз? Какой?

— Твой отец помог мне все устроить, — объяснил Алан. — А, вот и он!

Дороти повернулась и вовремя — на церковный двор въезжал старинный крытый фургон, запряженный двумя лошадьми и украшенный цветами и белыми лентами.

— Ах, какое чудо! — воскликнула она со слезами на глазах и повернулась к стоявшему рядом отцу. — Спасибо.

Эндрю с улыбкой поцеловал дочь в щеку. Алан уже тянул ее за руку.

— Идем, надо порадовать публику этим зрелищем.

С помощью отца и мужа Дороти устроилась рядом с Аланом на передке фургона. Она с улыбкой бросила свой букет стоявшим на тротуаре людям. Сестра Алана Пенни с удивлением и неожиданно вспыхнувшей на ее лице радостью обнаружила, что он упал прямо ей в руки. Лошади тронулись, фургон покатился по дороге, и Дороти внезапно охватило чувство восторга перед неизведанным, как у первых переселенцев, когда они устремлялись вперед навстречу новой жизни.

Эпилог

— Майкл, будь хорошим мальчиком и съешь еще ложку каши!

Алан, держа на коленях трехлетнего сынишку, безуспешно пытался накормить его завтраком.

— Не хочу! Она невкусная! Я люблю мамину кашу. Когда приедет мама? — капризничал Майкл, кудрявый краснощекий бутуз с озорными синими глазами.

— Не ной, Мики, будь мужчиной. Смотри, я уже все доела. Папа тоже почти научился хорошо готовить, и мы должны хвалить его, — рассудительно произнесла семилетняя Джоан, убирая со щеки испачканной кашей, медно-рыжую прядь волос.

Она повторила фразу, которую часто говорила бабушка и была очень довольна — ведь в отсутствие бабушки и матери заботы об отце и брате ложились на нее, и она чувствовала себя старше и значительнее.

— Мама срочно поехала на ферму Орешник, потому что там лошадь по имени Красотка укусила старшего конюха, — терпеливо объяснила Джоан брату.

Пока Мики, широко открыв глаза, обдумывал услышанное, отец умудрился положить ему в рот две ложки каши.

— Наверное, этот конюх злой и бил ее, — возмущенно продолжала Джоан.

— Может быть, все было совсем не так, дорогая, не стоит заранее осуждать человека, которого мы не знаем, — произнес ее отец.

— Хочу чипсов, — уже с меньшим пылом проговорил Майкл, глядя на заветный пакетик, лежавший на кухонном столе.

— Только после завтрака. Хорошо, еще три ложки, и будем пить какао. — Алан пересадил сынишку на стул и налил дымящееся какао из кувшина в чашки.

— А я никогда не буду бить своего пони, твердо сказал Латимер-младший.