— Если бы на то была моя воля, я бы с радостью отдала вам свою долю.

— За щедрое вознаграждение, я полагаю?

— Мне не нужны ваши деньги. Мистер Джонсон знал об этом, поэтому и не оставил мне их по наследству, как он это сделал в отношении миссис Вильямс. Он завещал мне долю в ресторане, потому что предполагал, что вы захотите его продать. Я же вам уже говорила, что для мистера Джонсона не было ничего страшнее, чем осознание того, что его любимое детище окажется в чужих руках.

— А ваши руки, значит, для него не были чужими.

— Можете думать все, что вам вздумается. Мне не привыкать к людским сплетням. Я уже вам сказала, что относилась к мистеру Джонсону как к отцу. Верить или нет, это ваше дело.

— И вам наплевать на мое мнение? — Патрик изучающе посмотрел на нее в зеркало заднего вида.

Келли помедлила. Казалось, она должна была крикнуть: «Да, мне абсолютно все равно, что ты думаешь обо мне, самовлюбленный дурак!», но такие слова ей было почему-то трудно произнести. Напротив, ей хотелось разговаривать с Патриком совсем в ином тоне и совсем о другом.

— Келли? Вы не уснули?

— Что? Нет-нет, я просто устала и хочу домой. Мне надоело с вами ругаться.

— Мне тоже. Почему бы вам ни исчезнуть из Нью-Йорка, а?

— Что? — Глаза Келли округлились.

— Вы никогда не мечтали поселиться на каком-нибудь тропическом острове? Конечно, я говорю не о шалаше из пальмовых листьев. Речь идет о роскошной вилле, где-нибудь в Полинезии, например.

— Вы пытаетесь избавиться от меня?

— Зачем же так грубо? У вас, насколько я понял, нет семьи. Родители погибли, мужем и детьми вы еще не обзавелись… Что вам терять? Работу официантки? Никогда не поверю, что вы и впрямь так за нее держитесь.

— Мне надо закончить образование. Защита диплома только через полгода.

— Подумайте, Келли, зачем вам какая-то бумажка на райском острове. Представьте себе: белоснежный песок, лазурное небо и синее море с лениво накатывающими на берег волнами. Круглый год солнце, фрукты и все радости жизни, о которых только может мечтать человек.

— Может быть, это прозвучит высокопарно или по-детски глупо, но я не могу. Я чувствую на себе определенную ответственность. Мистер Джонсон возложил на меня обязанности по сохранению «Каприза», и я не могу сбежать от них на тропический остров. Это будет нечестно по отношению к человеку, который много сделал для меня. Я не могу предать его память.

— Какая чушь! — воскликнул Патрик. — Неужели вы думаете, что я поверю во всю эту ахинею! Вы просто алчная и коварная девка, которая охмурила моего отца и заставила его изменить завещание.

— Я даже не стану на вас обижаться за эти слова. Будем считать, что вы сами не отдаете себе отчета в том, что оскорбляете меня. Вы расстроены и удивлены.

— Удивлен? Мягко сказано. Я в шоке! Всякого ожидал от своего папаши, но не думал, что он и перед смертью вздумает трепать мне нервы. Он всю жизнь только и делал, что испытывал мое терпение.

— По-моему, вы вели себя точно так же. Мистер Джонсон не раз жаловался мне на ваше поведение. Вы похожи как две капли воды. Сейчас вы ведете себя так, как наверняка вел бы себя ваш отец в подобной ситуации.

— Чего вы хотите? Скажите, что я могу для вас сделать?

— Отвезите меня, пожалуйста, домой. Мой автобус только что ушел. Не хочу стоять на остановке пятнадцать минут.

— Я имел в виду, как мне избавиться от вас? Подскажите ради Бога, раз уж вы утверждаете, что мой отец ценил вас только за ум и душевные качества. Будьте же рассудительны и добры ко мне.