К шпионам отношение у нас всегда было суровое. Но…

Только что мы видели, как широкие массы либеральной интеллигенции рукоплескали самому настоящему американскому шпиону, как его с готовностью помиловали в недельный срок после осуждения. Казалось бы, что может быть плохого в столь быстром милосердии? Но у каждой медали две стороны…

Есть поговорка: «Добрым быть легко, справедливым — трудно». В американской тюрьме отбывает пожизненное заключение наш, российский шпион Эймс. По устойчивой практике Поупа следовало менять на Эймса. Правда, американская общественность, в отличие от российской, непримирима к шпионам, но когда есть козыри, можно и торговаться. Гуманность к Поупу обернулась жестокостью к Эймсу. Справедливо ли это? И еще чисто практический вопрос: кто при таком раскладе будет работать на нашу разведку? Уверен, что либеральным дилетантам этот вопрос и в голову не приходит.

Если оперировать чувствами, то любой, самый запутанный в теоретическом плане вопрос разрешить довольно легко. Надо только определиться — кому нравится то, что ты отстаиваешь, кому это полезно? Иными словами, с кем ты окажешься в одном лагере, кто твои единомышленники?

На съемках «Антикиллера» Сергей Векслер, играющий командира СОБРа Литвинова и по роли убивающий ножом бригадира «братков» Баркаса, мучался вопросом: какие черты характера руководят его героем? Он подходил ко мне со своими сомнениями несколько раз: как может один человек зарезать другого? Значит, он сам не вполне нормален? На площадке было много вооруженных людей в униформе, но небольшая группа чуть в стороне резко отличалась от всех остальных. Они по-другому стояли, по-другому держали оружие, у них была другая мимика, движения, манеры… Они не играли, они были настоящие.

Мы подошли, познакомились — ребята действительно оказались настоящими: подразделение спец-назначения «Гюрза» Санкт-Петербургского ОМОНа. Большой опыт боевых действий, семь командировок в Чечню. Вопрос актера они восприняли буднично: речь идет о выполнении боевой задачи, суть которой сводится к поражению противника холодным оружием. В чем сомнения, какая ненормальность? Воспользовавшись случаем, я поговорил со снайпером: с какой предельной дистанции доставал цель? С шестисот метров. Его товарищ вспомнил, что без оптики, из автомата, стреляя с движущегося БТР попал в автомашину с пятисот метров. «Водителя, правда, не достал, она остановилась, но потом пошла дальше».

Актер слушал с интересом, а то, что ребята отворачивались от многочисленных фотографов, взял себе в роль — жест ведь этот очень емкий и многозначный. Со мной парни сфотографировались, и я храню снимок: ведь это профессионалы, герои моих книг, люди, которых я уважаю и люблю. Хотя если бы рядом оказался какой-нибудь «миротворец», он бы испытал к бойцам совсем другие чувства. Впрочем, и они не стали бы с ним разговаривать.

Возвращаясь к вопросу о смертной казни, представим две группы людей. С одной стороны, родственники убитых, искалеченных и изнасилованных, их друзья и знакомые, оперативные работники и следователи, видевшие ужасные сцены мест происшествий, сжигающие нервы и душу в ходе розыска и следствия, преодолевающие многочисленные хитрости и уловки подозреваемого, эксперты, проводившие точную, кропотливую и малоприятную работу, судьи и прокуроры, приложившие много труда, чтобы вступил в силу приговор к исключительной мере, нормальные люди, которые этот приговор одобрили…

С другой стороны, мутноглазые кровавые психопаты, их косноязычные пьяные и обкуренные родственники, дебильные татуированные друзья и подельники…

Я знаю, в какую группу я войду и где меня хорошо встретят. А ты, Саша, знаешь это?

Данил Корецкий

Доктор юридических наук, профессор, полковник милиции

Время невиноватых

Как-то, прогуливаясь по славному городу Ростову, я встретил своего наставника, Юрия Васильевича, у которого в конце шестидесятых проходил следственную практику и в кабинете которого впоследствии сам на протяжении трех лет исполнял нелегкие функции следователя прокуратуры.