— Пожалуйста, — Джерин подал стакан Конвею. — Как насчет сигары? Нет? Значит, у вас на Иштаре и с Этим плохо? Ну что же, значит, я тоже воздержусь. — Он сел в кресло. Поднял свой стакан. - Салют!

— О, превосходно! — проговорил Конвей, сделав глоток.

Джерин хмыкнул.

— Верно. Ты становишься самим собой. Этого я и ожидал.

— Вы проверяли меня, сэр?

— Только посмотрел открытое дело. Я запросил ЭВМ: с кем, прибывшим с Иштара, я могу войти в контакт. ЭВМ выдала твое имя.

Вот и все. Согласно данным ЭВМ ты родился на Иштаре и не покидал планету до настоящего времени. Сомневаюсь, чтобы трус и бездельник смог вынести жизнь на этой планете, полную трудов и опасностей. И более того, проведя жизнь на такой отдаленной и редкопосещаемой планете, ты проявил такие блестящие способности в визуальном искусстве, что тебе предоставили право учиться на Земле. И далее, когда разразилась война, ты не спрятался за свои занятия, а добровольно пошел служить в самые трудные войска.

Чтобы узнать тебя, мне не нужно было никакой другой информации.

Конвей вспыхнул, сделал еще глоток и проговорил:

— Очевидно, вы получили задание, сэр, и хотели бы что-то от меня узнать. Разве это не удивительно для такого человека, как вы, с вашими заслугами?

Джерин нахмурился.

— Такое бывает.

— После того, как я получил ваш вызов, я тоже обратился к ЭВМ. — Несомненно, коньяк быстро подействовал на непривычную голову Конвея, так как теперь он говорил быстро и не задумывался.

Джерин понял, что юноша хочет ответить в том же ключе, в каком говорил он, его непосредственный начальник. — Вы были в моем возрасте, когда вылетели на Даймон Старр освобождать Калибан. Вы были капитаном рейнджера, командиром бластшипа, руководителем работ по созданию базы на Гее. Разнообразие должностей, потрясающее даже для Космофлота, где часто любят менять род занятий. И вы слишком молоды для своего ранга. — Он спохватился. - Прошу прощения, сэр. Я не хотел быть таким нахальным.

— Все нормально, — Джерин небрежно махнул сигарой. Хотя недовольство все еще таилось в уголках его губ.

— Я позволю себе высказать предположение, сэр. Аборигены Геи весьма странные существа с нашей точки зрения. Но я не нашел в архивах никаких упоминаний о том, что они жаловались на вас.

Обвиняли вас в чем-либо. Следовательно, когда вы работали на Гее, вы были справедливы, мудры, доброжелательны. Может быть, Синкпинс считает вас самым лучшим представителем Земли на Иштаре.

— Но почему же они не запросили тебя обратно? — спросил Джерин. Он сделал большую затяжку дымом. — Ты же жил там. Ваше сообщество на Иштаре существует уже лет сто.

Конвей нахмурился и наконец заговорил.

— Такая должность не для меня, тем более, когда идет война… И даже если бы меня назначили… я не гожусь для Иштара… Эмоциональный конфликт — вся моя семья, родители, братья, сестры, старые друзья — все они против войны.

Джерин подавил недовольство.

— А что ты сам чувствуешь по этому поводу? Конвей спокойно встретил его взгляд.

— Я же вступил в армию. Там трудно разобрать: кто прав, кто виноват. Но на людей напали. Их имущество, которое они зарабатывали все эти годы потом и кровью, даже их жизни находятся под угрозой. Если мы не остановим конфликт на ранней стадии, может быть совсем плохо. Вспомните дело Алериона.

Джерин улыбнулся.

— Что мне напоминать его, сынок. Я сам участвовал в этом деле. — Улыбка его погасла. — Но ты прав. Мы должны помнить уроки истории.

Он осушил стакан и снова направился к бару.