|
В минуты грусти он смеялся, а когда волновался – пел. Он говорил, что многим обязан семье Рено. Муж вообще считал себя обязанным другим, но никогда не задумывался о том, сколько людей было в долгу перед ним, и она тоже. Однако тяжелее всего Барбаре было сознавать, что она не в силах вернуть ему этот долг, потому что так и не смогла полюбить его. Она хорошо относилась к Дэну, беспокоилась, заботилась о нем, была привязана, но любви дать не могла. И не потому, что муж этого не заслуживал, нет. Просто в ее сердце больше не осталось любви ни для одного мужчины. А когда-то ее переполняла любовь. Но любовь вырвали из сердца Барбары в тот страшный день в Нортумберленде, когда она ударила девушку, сделав ее на всю жизнь калекой. Джим Уэйт ударил Барбару в ответ и к ней вернулся слух. А тот, кого она так отчаянно любила, отвернулся от нее. И после долгих лет глухоты она услышала жестокие слова: «Я не желаю больше видеть тебя никогда».
Барбара постоянно убеждала себя, что не должна чувствовать себя виноватой перед Дэном, так как отдавала ему все, на что оставалась способна ее душа. Когда он женился на ней, то прекрасно понимал, что может рассчитывать только на те крохи любви, которые она могла отыскать в своем сердце. Между тем, из этих крох были зачаты дети: первого она проносила в себе шесть месяцев, второй прожил всего день. Теперь она сделала ему дополнительный подарок за два прошлых разочарования. И ей не стоило думать о том, что эти дети не были плодом любви. Дэн перешел от «Сиротки Энни» к «Энни из Topo». А это означало, что он разволновался не на шутку. Так как всегда в таких случаях Дэн, не имевший ни слуха, ни голоса, принимался распевать бесконечные, как канитель, стихи Лонгфелло, стараясь подражать шотландским напевам, но получалось у него нечто похожее на веселую джигу. Все время, пока Барбара занималась приготовлением кофе, стихи лились непрерывным потоком. Захватив чашку, она направилась в спальню. Дэн услышал ее шаги и обернулся, поправляя галстук. Теперь голос его звучал нежнее: Она подала ему кофе. Муж наклонился и признался: – Я люблю тебя, Барбара Беншем. Ей следовало бы ответить: «И я тоже тебя люблю, Дэн Беншем». Да и как можно было не любить такого доброго и преданного человека. Любая женщина была бы от него без ума. Но она, плод насилия, прозванная в родных местах «девчонка Моллена», она не в силах была полюбить во второй раз. Барбара не скрывала этого от себя и не чувствовала вины. Дэн продолжал напевать, делая паузы, чтобы отпить кофе. Он отправился в детскую, как обычно, взглянуть перед уходом на сыновей. Барбара не пошла за ним, с трудом удержавшись от замечания: «Не разбуди детей». Она не сделала этого, потому что словами Лонгфелло, которые теперь звучали, как колыбельная, Дэн рассказывал ей, что будет делать, случись ему ее потерять. Да, действительно, нити их судеб неразрывно переплелись. Она может думать, что ей заблагорассудится, может продолжать страдать, но никогда не должна пытаться разорвать связывавшие их незримые нити.
Глава 2
Кэти нравилось в Париже абсолютно все. Гостиница оказалась уютной, а такой милой и оригинальной, хотя и совсем крошечной квартиры, как у Дэна, ей раньше не приходилось встречать. Магазин также произвел впечатление на девушку. Очень непривычно было ей видеть брата в роли владельца магазина. Даже спустя неделю Кэти все не могла к этому привыкнуть. И, конечно же, малыши были просто прелесть. Они выглядели как настоящие ангелочки, хотя Кэти и соглашалась с Барбарой, что Бенджамина ангелочком можно было назвать лишь с большой натяжкой, так как вопил он день и ночь. Даже когда не плакал, то непрерывно гулил, что-то настойчиво требуя. Сам Париж был просто неподражаем. Он заворожил девушку своей красотой. И хотя она еще не так много увидела, воображение пленяли чудеса, которые ей предстояло для себя открыть. |
