Он прошел долгий путь. И теперь он близок, так близок! Он протянул руку к ней, к ее нежному тихому лицу. Считаные дюймы отделяли ее от него, от его прикосновения. Его пальцы трепетали возле ее щеки. Так близко…

Он коснулся ее.

Глубокий прерывистый вздох вырвался у Карла. Оказалось, он, сам того не сознавая, задержал дыхание. В немом удивлении он глядел на небывалое чудо: свою руку, прижатую к лицу девушки. Кожа на нем была теплой, теплой и гладкой. Даже немного влажной. В комнате было тепло, все ее черты мягко светились, влажно блестели. Пот. У них обоих выступил пот. У него на шее и в подмышках. У нее на лице.

Его пальцы двинулись к ее виску. И он впервые коснулся ее волос. Он даже вздрогнул, незнакомая волна пробежала по его спине, от нее бросило в дрожь. До чего же странные у нее волосы! Бесчисленные пряди.

Карл нагнулся. Она глубоко спала. Он наблюдал, как под цветастой блузкой поднимается и опускается ее грудь. В тусклом свете лампы красные цветы на блузки казались почти черными. Черные цветы, огромные, внушающие трепет орхидеи, черные и фиолетовые. Он видел, что блузка на ней шелковая. Сквозь ткань были видны бретельки. Комбинация. И… лифчик. Так это называется. Он смотрел на линию бюстгальтера, которая размеренно поднималась и опускалась.

Он разглядывал ее шею. Уши. Губы, странно приоткрытые во сне. Ресницы. До чего же огромная и непостижимая тайна – женщина! Сколько всего в ней надо учесть, принять во внимание, обдумать. Он уже видел столько, что ему хватит на целые дни размышлений. Столько странного и почти мистического.

Мистического – вот оно, самое точное слово. У него перехватило дыхание. Он чувствовал себя посторонним. Как будто он вглядывался сквозь тьму, испытывая религиозный трепет. А перед ним был храм, приношение. Торжественная процессия. И это…

Его пальцы окаменели. Тело напряглось. Он даже не дышал. Тихая девушка, спящая на кровати. Вот где вместилище духа. Он был разлит вокруг нее. Как аура. Излучение, которое, казалось, изливалось из каждой частички ее тела.

Он отпрянул и сел, не касаясь ее больше, но лишь наблюдая. Сторожа. Эта идея захватила его. Он нес над ней стражу. Хранитель. Защитник. Тот, кто бдит, непрерывно охраняя священный огонь. Огонь, горящий вокруг священного ложа, на котором покоится спящая богиня.

Карл сидел, чувствуя исходящее от нее тепло, любуясь свечением жизни, которое покрывало ее, исходило из нее. Время шло. Он не шевелился. Он мог лишь сидеть и смотреть. Он окаменел, безмолвный, очарованный зрелищем спящей перед ним женщины. Священный огонь окружал ее наподобие священного покрывала.

Но вот постепенно, почти неощутимо им овладела совсем другая мысль. Он все так же сидел и смотрел на спящую девушку, когда в голову ему пришло такое, что потрясло его самого. Все остальное было забыто. Новая мысль заняла его ум бесшумно и неумолимо. Он не знал, откуда она взялась. Просто возникла сама по себе. И вытеснила все.

Он был изумлен. Пот выступил на его лице, ладонях и шее. Он задрожал. Снова и нова облизывал себе губы. Сердце под рубашкой забилось болезненно, медленно. Откуда возникла эта мысль? Почему? Он смотрел сверху вниз на спящую девушку, на ее полураскрытые губы. Орхидеи на ее блузке, казалось, потемнели еще больше. По контрасту с ними ее кожа казалась совсем бледной, светящейся, теплой и благоуханной.

Карл подался вперед. А что, если она проснется? Возможно. Но от мысли уже невозможно было отделаться. Ее нельзя было забыть, не сейчас. Сейчас уже слишком поздно. Назад пути нет. Мысль завладела им целиком. Она действовала через него. Он стал марионеткой. Даже если она проснется…

Он склонился над ней, она лежала, слегка повернувшись на бок, к стене. Его голова стала опускаться, все ниже и ниже.