— Рыцари-болотники не сражаются с людьми, — все так же машинально ответил Кай. — Долг болотников — защищать людей от Тварей. А Пороги, из-за которых приходят Твари, еще далеко. Сейчас снаряжение мне ни к чему. Однако… — болотник тряхнул головой, освобождаясь от дум, — пора ложиться спать. Завтра, чуть свет, снова в путь.

— Как это — спать? — не понял Оттар. — В моем брюхе еще полно места! Я тебе, брат Кай, вот что скажу: мы в нашей Северной Крепости Порога всегда старались наедаться плотнее, ежели такая возможность выпадала. Потому как плотно пожравшего никакой холод не берет. Да и ее высочеству недурно было бы подкрепиться после того, как она три дня нормальной пищи не видала…

Он осекся, посмотрев на золотоволосую. Принцесса крепко спала, свесив голову на грудь. Рядом с ней валялась выпавшая из ослабевших рук недоеденная лепешка.

— Н-да, — сказал северянин, поднимаясь, чтобы поправить на принцессе расползшиеся полы плаща, — вона как ее высочество крестьянские харчи убаюкали. И меня тоже в сон клонит что-то… Ладно уж. Чего сегодня не успел, завтра с утра дорубаю.

Он еще подбросил в огонь два сука потолще, приткнул их ногой один к другому, чтобы держали жар всю ночь, и привалился спиной к торчащему из земли могучему извиву корня. Болотник завернул остатки еды в плащ и улегся лицом к костру.

Рыцари не выставляли караула на ночь. Северянин давным-давно привык спать вполглаза, бессознательно различая ночные шорохи. А болотник, кажется, совсем не собирался предаваться сну… Да и не было нигде поблизости и быть не могло существ, способных представлять хоть какую-то опасность для рыцарей Братства Порога.

— Брат Кай, — позвал северянин, раздирающе зевнув, — как думаешь, брат Эрл что сейчас поделывает? Все-таки, сдается мне, не нужно было разделяться, после того как мы из Дарбиона ушли. Втроем нас Константину нипочем не взять. А он один…

— Сэр Эрл знал, как ему поступить, — ответил болотник.

— Думаешь… — Оттар посмотрел на спящую принцессу и понизил голос, — он из-за ее высочества с нами не поехал?

— Ссора с возлюбленной вряд ли повлияла на решение брата Эрла, — сказал болотник.

— То есть как это — вряд ли повлияла? — удивился северянин. — Такая любовь у них была, уж и к свадьбе дело шло, а потом — р-раз! — и даже смотреть друг на друга перестали. И я брата Эрла прекрасно понимаю. Помнишь Изаиду? Ну, фрейлину-то? Такая… смачная, толстомясая… Я ж с ней почти неделю перемигивался. До свадьбы у нас, хвала Громобою, не дошло, зато дошло до кое-чего другого. Все хорошо было, лучше некуда, да я ее раз под хорошее настроение за задницу щипанул. Главное, в шутку и не в первый раз, но уж больно сильно получилось. Настроение у меня было очень хорошее… — Оттар подмигнул Каю и негромко захихикал. — Так она меня медведем обозвала. Я ее — курицей. Она меня — мохнорылым кабаном! Где и слова-то такие услышала?.. А я ее — козой бесхвостой. Ну и пошло слово за слово… Разругались вдрызг, мне потом даже в ее сторону голову повернуть противно было. Не, у меня, конечно, и в мыслях нет сравнивать эту… корову слюнявую с ее высочеством принцессой Литией, но… Ты меня понимаешь, что я хочу сказать?

— Совершенно не понимаю, — ответил Кай. — Сэр Эрл гневается не на возлюбленную, а на себя самого. В Дарбионе не он, а я дважды уберег ее высочество от смерти и бесчестья. Эрл считал себя недостойным возлюбленной, потому и отталкивал ее от себя.