– Не за что. Я искренне рад с вами познакомиться, Татьяна. Убедительно прошу, пришлите полный текст материала Николаю. Я сам вам полностью доверяю, но если не покажу ему текст, сильно обижу.

– Конечно, пришлю, – Татьяна неловко помялась, но Вяземский молчал, и пришлось говорить самой:

– До свидания. Я поеду.

– Да. До свидания. Ну, теперь я жду номер вашего журнала.

Таня кивнула, неуклюже повернулась и, почему то чувствуя себя ужасно глупо, села в машину.

Выезжая на трассу, посмотрела в зеркало заднего вида – джип так и стоял на обочине. Темная фигура почти терялась на фоне черного автомобиля.

Ей показалось, что он помахал рукой, но, скорее всего, просто почудилось.

Вяземский опустил руку.

Хлопнула дверь, с водительского места выбрался Олаф, подошел и встал чуть позади шефа.

Сунув руки в карманы ветровки, Ян задумчиво пнул ногой камешек, и посмотрел на удаляющийся «Гольф»:

– Олаф, будьте так любезны, узнайте о нашей милой гостье все, что возможно.

Визиты

Утро Вяземский решил посвятить визитам, о чем и сообщил Олафу с Владимиром.

Персонал «Nivva Ltd.» уже привык к постоянным отлучкам своего загадочного шефа, Олафа офисные труженики побаивались, а во Владимире женская часть компании души не чаяла. А потому все, оставшиеся в конторе, готовы были грудью встать на защиту деловых интересов предприятия.

Что, разумеется, Вяземского и Олафа более чем устраивало. Правда, подбирать персонал пришлось долго и упорно, но затраты уже окупились.

Но сейчас Вяземский в последнюю очередь думал о делах фирмы.

Он смотрел на своего начальника службы безопасности.

Олаф с сомнением глядел на обшарпанный подъезд стандартной московской девятиэтажки из тех, что стремительно вырастали, образуя спальные районы, в 70 х годах двадцатого века.

– Да уж. Никак не мог предположить, что такой персонаж, как Дольвего поселится в подобном, – он пошевелил в воздухе пальцами, – жилище.

– С вашим то опытом, уважаемый, могли бы уже знать, что как раз такие персонажи и выбирают самые неприметные убежища, – поддел норвежца Вяземский.

– А я понимаю, понимаю, шеф. Сам бы что нибудь подобное организовал, правда, пути отхода здесь, пожалуй, несколько непродуманные. Но это не значит, что я утратил способность удивляться.

– Кстати, насчет путей отхода. Угол вон того дома видите? Там, рядом с голубятней, наверняка, какой нибудь лючок и ход к Приграничью.

– Не щупал, боюсь внимание привлечь, – честно признался Олаф, и нажал кнопку переговорного устройства.

– Володя, видишь зеленую коробку, которую Ян Александрович называет голубятней? Да да. Так ты походи там рядышком, поконтролируй территорию. Вот и чудненько.

Вяземский уже шел к подъезду, и Олаф поспешил за ним.

Лифт оказался на удивление чистеньким, а выйдя на пятом этаже, они обнаружили на площадке, пролетом ниже, старенький, но отмытый до белизны кухонный столик, на котором кто то заботливо расставил пластиковые горшки с комнатными растениями. Зелень явно чувствовала себя весьма неплохо.

– Присмотревшись к растениям, Олаф тихонько хмыкнул:

– Ловко. Старая школа чувствуется.

Ян кивнул:

– Да, простенько и со вкусом. Никаких мандрагор и прочей экзотики. Дольвего просто легонько подтолкнул у них уровень эмпатии, и вот она, готовая система сигнализации. Так что, он о нас уже знает.

С этими словами он потянулся к кнопке звонка, Но нажать не успел, дверь уже открывали.

В дверях стоял очень высокий и очень худой человек. Больше всего он напоминал вышедшего на пенсию учителя, любимого детьми и коллегами – сутуловатый, с внимательным и доброжелательным взглядом больших карих глаз.