– А разве тебя не отстранили от дела? – вновь строго спросил генерал.

– Отстранили, – согласился Зимин.

– Так чего же ты мне голову дуришь? Или думаешь, что в органах ты умнее всех? Мне Осинцев доложил, что твои дела переданы, а ты временно отстранен. Есть кому заняться твоим вопросом. В крайнем случае, можешь обратиться к своему непосредственному начальнику, а не прыгать через чью-то голову. А вообще, Зимин, надо ставить вопрос о неполном служебном соответствии. Твои действия порочат звание офицера ФСБ.

– Может быть, и так, товарищ генерал-майор, – чеканя каждое слово, ответил Зимин, – но преступлением может стать медлительность в решении этого дела. Я настаиваю на приеме. Если хотите, я готов написать рапорт об увольнении, но только прошу выслушать меня.

– А за такие слова я тебя сразу уволю, – покраснел генерал. – Эти слова порочат твое звание. – Ты что же, думаешь, взялся первый раз за серьезную работу – и в кусты? Я не позволю смеяться над этим.

– Разрешите идти, – отчаявшись, произнес Зимин.

– Нет, считай, что я тебе дал шанс, – ответил Посошков. – Подожди минутку.

Генерал зашел в свой кабинет, и оттуда через минуту стали выходить офицеры управления. Среди них оказался майор Осинцев – непосредственный начальник Зимина.

– А ты что здесь делаешь? – с ходу спросил он капитана.

– Ожидаю генерала.

– Ты, Зимин, совсем одурел. Мало тебе совещания, на котором чуть всю нашу группу не расформировали? Чего ты добиваешься?

– Товарищ майор, я не мог доложить вам об этом, поскольку вы были на совещании. Поэтому поймите правильно.

– Я давно, Зимин, понял, что тебе не место в оперативной работе. Ты много фантазируешь, а нужно дела делать! Понимаешь, делать!

Последнее слово майор произнес особенно подчеркнуто.

– Я и делаю, – начал оправдываться Зимин.

– Вот что, Зимин, я не собираюсь терпеть твои выходки, и обязан доложить о твоем неподчинении вышестоящему начальству.

– Начальство уже в курсе, – съязвил Зимин.

– Все шутишь?

– Эй, вы двое, перестаньте выяснять отношения! Идите ко мне! – скомандовал неожиданно появившийся в дверях Посошков и знаком приказал присаживаться в большом кабинете. – Ну что, Осинцев, распустил кадры? – первым делом спросил генерал.

– Никак нет, то есть да, – замешкался на мгновение майор. – Да, это моя вина, но я намерен в свою очередь написать рапорт...

– Подожди ты со своим рапортом! – остановил его генерал. – А может, твой Зимин дело говорит?

– Не знаю, не знаю, товарищ генерал, – скептически отнесся к вопросу начальника Осинцев.

– Времени у меня мало, учти это, капитан.

– Слушаюсь, товарищ генерал-майор. Вчера вечером Бугровым была совершена попытка убийства Сапоженко.

– Так. Это в самом деле интересно! – откинулся на спинку кресла генерал. – Продолжайте, – приказал он Зимину.

– Попытка эта не удалась. Но произошли и некоторые другие события. В частности, подтвердилась причастность неизвестного лица, который проводил параллельно с нами расследование. Он, по всей видимости, причастен к инцидентам на гребном канале, сожжению дома в Подмосковье. Почти с уверенностью можно сказать, что у него имеются неопровержимые улики причастности Бугрова к преступлению. По крайней мере, он может проходить по делу как свидетель.

– Как зовут? – уточнил Посошков.

– Юрий Филатов. Это друг или приятель Артюшина. Я навел справки – он бывший спецназовец, воевал в горячих точках, боевой офицер.