– Хм, да. Но только бывший.

– Почему?

– Ногу сломал на соревнованиях. Слетел с крутого спуска. Идиотская ошибка одного ретивого стрелка. Там завал был большой. А я шел следом, и чтобы не влететь в кучу малу, отвернул чуток, ну и занесло меня в овраг. Прямо с ограждающей сеткой ушел туда. И все. После бегать уже не мог. А как ты могла меня видеть?

– Да мы там готовились к новогодним стартам. Я ведь «каэмэс», до сих пор подаю большие надежды, – засмеялась Алена. – Когда в машине ехали, я все вспоминала, где могли мы видеться. А когда Анатолий Семенович тебя по фамилии назвал, я тут и вспомнила. Ты, кстати, хорошо стрелял!

– Ну, это у меня не отнять, – усмехнулся Сергей.

– Тогда догоняй! – крикнула спутница.

Девушка взвинтила темп и пошла вперед широким шагом. Больше всего Низовцев боялся, что она налетит на какой-нибудь скрытый под снегом комель или поваленный ствол дерева, поломает лыжи, а то и ноги. Но время шло, а Алена так же легко скользила по целине, умело объезжая кустарники и видимый глазу валежник. Потом следуя совету Никитича, они съехали пониже к ледяному ручью и помчались по нему. Сергей краем глаза следил за сопкой, которая все время находилась по левую от них сторону, и как только миновали ее, крикнул:

– Алена, давай свернем влево, поднимемся на взгорок и обогнем сопку!

– А зачем? – азартно спросила девушка. – Здесь очень хорошая трасса!

– Хочу проверить одно место! Меня вчера Никитич заинтриговал!

Не говоря ни слова, девушка сбавила ход, осторожно сошла с ручья и пошла по левой стороне русла. Через десять минут подошва сопки стала закругляться и уходить в сторону. Обогнув ее, путешественники словно в другое место попали. Солнце плохо освещало эту сторону сопки, и густой ельник выглядел совсем мрачно. Алена притихла, пошла медленнее. Где-то покрикивала сойка, тарабанил дятел, а легкий верховой ветер слегка ворошил кроны деревьев. Стоял сплошной шум, создаваемый густыми лапами елей и кедров. Где-то сорвалась снежная шапка и со смачным шлепком упала на землю. Ехать становилось труднее из часто попадающихся на пути лежащих сосен, уже давно сгнивших. Присыпанные снегом, они представляли большую опасность. Не сговариваясь, Сергей и Алена скинули лыжи, и теперь бок о бок шли дальше, углубляясь в лес. Примерно через пятнадцать минут ходьбы они вышли на опушку, окруженную массивными кедрами, а посредине стояло небольшое зимовье, окруженное покосившимся забором из неошкуренных жердей. В избушке явно кто-то жил. От дверей были натоптаны тропинки к поленнице дров, к небольшому сарайчику и куда-то в лес. Сложенная из плоского камня труба курилась дымком.

– Кто-кто в теремочке живет? – тихо произнесла Алена, остановившись за деревом. Видимо, опасалась идти дальше. – Мне как-то не по себе, Сергей. Как будто подсматривают за мной.

– Хозяйка здешних мест, – усмехнулся Низовцев, поудобнее перехватывая лыжи и палки. – Мне о ней предупреждал Никитич. Пошли, навестим ведьму?

Почерневшая от дождей и времени избушка с единственным окошком, глядящим прямо на опушку, и огороженная со всех сторон хлипким заборчиком, не представляла собой нечто ужасное, где, по законам книжников должна обитать страшная кривоногая ведьма с одним, реже – с тремя зубами во рту. На декорацию она больше бы сошла.

Неожиданно с вершины ели каркнула ворона. Ей вторила подруга, сидевшая на соседней кроне. Сергей первым двинулся по снегу к избушке, тщательно вытаптывая тропу, чтобы Алена не загребла в свои ботинки снега. Девушка даже как-то робко двинулась за ним, чуть ли не утыкаясь носом в его спину. Они уже подошли к забору, и Сергей обнаружил что-то наподобие ворот. Вместо шарниров использовалась толстая упругая резина, которая позволяла небольшой калитке открываться в обе стороны.