Пленных вытолкали из загонов и сбили в беспорядочную толпу. Вдалеке они могли видеть пирамиды из черепов своих собратьев, в возведении которых они были вынуждены принять участие.

По команде Хинна рабы опустили носилки.

Скаркитах откинул черный шелковый полог и ступил на землю. Это был полный мужчина с водянистыми глазами и бородой цвета соломы. Голова его была гладко выбрита, и только за правым ухом оставлены волосы, заплетенные в белесую косу. На нем был простой, поразительно чистый халат из белого полотна и белоснежные шаровары. Единственным украшением его наряда служил тяжелый амулет из чистого золота, который болтался у него на шее на толстой цепи и с каждым движением хозяина бился о его грудь.

Карлу было тошно смотреть на все это. Многие пленные при виде Скаркитаха взвыли от ужаса.

Шел пятый день после резни при Ждевке, но дым, укрывший поле брани, был все таким же плотным, и дневной свет едва проникал сквозь него. Все эти дни пленников не кормили, единственным питьем для них была дождевая вода. Многие умерли, большинство в последние день-два. В воздухе витал запах разлагающихся трупов.

Скаркитах встал перед трясущейся массой измученных пленников и воздел к небу пухлые руки. Когда он разжал пальцы, на каждой его ладони можно было увидеть вытатуированный синий глаз.

— Чар! — выкрикнул он.

Карла передернуло от этого крика. По толпе пленных пробежала волна ужаса и отвращения. При звуке голоса Скаркитаха стоявшие вокруг курганцы одобрительно завыли и принялись стучать древками копий и мечами по своим щитам.

— Чар! — снова завопил Скаркитах, не опуская рук.

Грачи и падальщики, кружившие над полем со дня окончания резни, перестали орать и каркать и начали стаями опускаться на покрытую лужами землю вокруг носилок и к самым ногам рабовладельца. От этой картины кровь леденела в жилах.

Один падальщик уселся на левый рог шлема Хинна. Еще полдюжины опустились на вытянутые в стороны руки Скаркитаха. Они хлопали крыльями и приседали на своих «насестах». Рабовладелец поглядывал то вправо, то влево, улыбался и ворковал с птицами на нечеловеческом языке.

— Сигмар, благослови нас, — шепнул Бреззин Карлу. — Перед нами демон.

Скаркитах опустил руки, птицы спрыгнули с них на землю, все, кроме одного старого ободранного ворона с бельмом на глазу, который остался сидеть на плече рабовладельца и щелкал острым клювом.

Скаркитах отдал распоряжения стражникам. Закованные в доспехи воины спешились и тяжелым шагом направились в толпу пленных, щелкая кнутами и раздавая хлесткие удары. Это была система их работы. Стражники хватали каждого пленника за подбородок и разглядывали его лицо. Затем, в зависимости от того, что они увидели, стражники отталкивали пленного в правую или в левую сторону.

Большинство оказалось слева, где их ждали курганцы, чтобы снова загнать в клетки. Одного из десяти отталкивали направо, туда, где ждал пленных Скаркитах. Этих немногих пленников Хинн с помощью нескольких курганцев выстроил в шеренгу.

Барабанщики спешились с ослов. Они подошли к рабовладельцу, каждый нес завернутые в шкуры дощечки. Носильщики, опустив тяжелую ношу, установили на земле небольшую жаровню и наковальню, которые они извлекли из сундука, прикрепленного к передней части носилок. Еще они достали из сундука невероятно длинную цепь из черного железа и кандалы и свалили все это рядом с жаровней. Выкрашенные в синий цвет дети побросали цимбалы и стали играть вокруг носилок.

Барабанщики расстелили на земле шкуры и аккуратными рядами разложили на них дощечки. Каждая дощечка представляла собой брусок темного дерева длиной с ладонь, с одной плоской стороной.