Мой кулак врезался в физиономию Политиковской, вдребезги расквасив нос. Ведьма опять впечаталась в стенку и зверски зарычала:

– Эй вы, дармоеды, хватайте оружие! Присоединяйтесь! Или разорву!!!

Один из «всадников» шустро метнулся в кладовую, а оставшиеся трое, вместе с перемазанной кровью Анютой, дружно атаковали меня сразу с четырех сторон. Пока они орудовали только руками и ногами, я отбивался довольно успешно: одного ублюдка сумел нокаутировать, а морды прочих украсил разнокалиберными фингалами. Но потом, когда гонец притащил длинные палки и нунчаки, стало гораздо хуже! Описывать весь бой не буду (если честно, я не запомнил подробностей!). Скажу лишь, что под конец мне крупно не повезло! Случайно споткнувшись о тело вырубленного мной сектанта, я пошатнулся, на миг утратил контроль за ситуацией, получил нунчаками по спине, упал на четвереньки, и следующий удар – палкой по затылку – надолго погрузил меня в пучину беспамятства...

Глава VII

Злоумышленника, вскрывшего сейф и похитившего вещдоки, Белогорцев вычислил в считаные минуты. Колька Парафинов! Больше некому! Замок оказался не взломан, а отперт ключом, изготовленным всего в двух экземплярах по особому заказу. Один из них благополучно покоился во внутреннем кармане пиджака Дмитрия, а второй находился у майора Парафинова, с коим они делили на двоих и кабинет и сейф. Дверцу же Колька оставил распахнутой в надежде «перевести стрелки» на неких посторонних похитителей. На редкость глупая уловка! Впрочем, Парафинов умом никогда не отличался, а майорские погоны получил благодаря незаурядному таланту подхалима.

Он умел заранее предугадывать настроение начальства и действовал в строгом соответствии с ним. Именно Парафинов первым (поле Отстоева с Сулеймановым) начал активно травить Гену Сечкина, но не ограничился одними гневными высказываниями, а пошел гораздо дальше: отыскал среди задержанных дебоширов спившегося художника и его руками состряпал красочную стенгазету, повествующую (в основном в картинках) о «чудовищных злодеяниях» опального капитана. Сечкин выглядел там настолько омерзительным типом, что Парафинов получил личную благодарность полковника Отстоева, а также внеочередное майорское звание. (До этого Николай пятнадцать лет «протрубил» старшим лейтенантом.)

Газету же вывесили в вестибюле на всеобщее обозрение. Заделавшись майором, Парафинов переехал в кабинет к Белогорцеву, заняв, кстати, место изгнанного со службы Геннадия. Дмитрий, надо сказать, изрядно тяготился подобным соседством. Аж с души воротило! По счастью, свежеиспеченный майор появлялся в кабинете крайне редко, предпочитая отираться поблизости от Руководства и всячески оное ублажать: за счет запуганных им мелких коммерсантов организовывал разнузданные оргии (в теплое время года – на природе, в холодное – в саунах), подгонял табунами бесплатных «девочек», выступал на застольях в роли записного шута, с умильным видом терпел тупорылые шуточки обоих шефов (переходящие порой в откровенное издевательство); бережно развозил окосевших начальников по домам... В общем – едва ли ботинки языком не вылизывал!

Интересно, на кой ляд ему понадобились улики по делу «капюшонов»?! Ведь тут абсолютно не пахнет карьерным ростом. Напротив – запросто шею свернуть можно!!!

Поломав голову в разнообразных догадках, но так и не найдя в действиях Парафинова ни одного хоть мало-мальски разумного мотива, Белогорцев решил переговорить с ним напрямую.

В Отделении Николая не оказалось. Тогда Дмитрий позвонил ему на мобильник.

Трубка долго бикала длинными гудками. Наконец в ней прорезался слабый, заметно подрагивающий голос Парафинова:

– Але-е?

– Зачем выпотрошил сейф, скотина?! – жестко спросил Белогорцев.