Мэттью наконец-то моргнул; ему хотелось вытереть слезившиеся глаза, но он опасался, что подобный жест будет неправильно истолкован: ни один из членов Трибунала не приписал бы это обилию чадящих свечей, все подумали бы, что виконт Саутертон готов разреветься. Уж лучше пусть называют его рыбой, чем девчонкой.

– Так тебя называли Форелью или нет? - В голосе архиепископа звучало нетерпение. Этот молодой человек был не старше любого другого члена «Общества», однако главой избрали именно его, так как он обладал всеми необходимыми качествами, прежде всего -уверенностью в себе. Мэттью потупился и пробормотал:

– Нет, не называли.

Архиепископ чуть приподнял бровь, а члены Трибунала неодобрительно загудели.

– Ты что же, не знаешь, как следует отвечать? - осведомился архиепископ.

– Нет, ваше преосвященство, не называли, - ответил Мэттью с дрожью в голосе.

Архиепископ, он же лорд Барлоу, снова приподнял бровь, и Мэттью проговорил:

– Нет, ваше преосвященство, мои друзья не называли меня Форелью.

Элбион Джеффри Годвин, лорд Барлоу, едва заметно улыбнулся.

– Отличный ответ, - сказал он после недолгого раздумья. - И все же я не могу не удивляться его неправдоподобию.

Мэттью взглянул на него с удивлением, и тот вкрадчивым голосом проговорил:

– Разве мы не друзья, Форель?

– Я полагаю, что вам, ваше преосвященство, еще предстоит подумать об этом.

Юный лорд Барлоу одобрительно кивнул, затем покосился на друзей. Снова взглянув на Мэттью, он сказал:

– Разумеется, мы проголосуем, но голосование - всего лишь формальность. Ты здесь, среди нас, по нашему приглашению. А приглашения мы раздаем не так просто. В члены «Общества епископов» попасть нелегко.

Вышеупомянутое «Общество» облекало свои намерения в весьма удобную и лестную для его членов форму. Сказать, что виконт Саутертон был приглашен сюда, означало полностью пренебречь тем фактом, что на него напали двое членов «Общества» во дворе Хэмбрик-Холла. Причем нападавшие отличались преторианским ростом и сложением «Преторианцы в Древнем Риме - первоначально воины из личной охраны претора, представителя высшей судебной власти; позже - солдаты императорской гвардии, отличавшиеся высоким ростом и могучим телосложением.». Они притащили его связанным, с завязанными глазами и с кляпом во рту в эту полутемную и сырую комнату, расположенную в дальнем конце школы.

Называть присутствующих членами «Общества», в то время как они скорее являлись членами судилища, - вот еще одно свидетельство того, что «Общество» имело склонность облекать горькую правду в весьма безобидную форму.

Архиепископ Кентербентер «Имеется в виду архиепископ Кентерберийский, примас англиканской церкви.»! Мэттью чуть не рассмеялся, вспомнив этот нелепый титул. Наверняка лорду Барлоу не понравилось бы, если бы ему стало известно, что те, кто не сподобился попасть в члены «Общества», частенько отзывались об этом титуле презрительно или насмешливо, словом, без должного почтения.

Конечно же, лишь очень немногие отваживались отзываться неуважительно об архиепископе в таких местах, где их могли бы подслушать. Почти все опасались шпионов - те тотчас же донесли бы членам «Общества» о неуважительных отзывах однокашников, донесли бы только для того, чтобы также стать членами столь могущественной политической клики. Ведь пока существовала школа Хэмбрик-Холл, в ней было и «Общество епископов». Те же, кто не удостоился посвящения, ничего не знали о происхождении этой организации. В самом же «Обществе», от архиепископа к архиепископу, передавалась история его возникновения; эта традиция поддерживалась почти двести лет, и от нее не отступали ни на словах, ни на деле.