— Думаешь, ты единственная глупая девчонка, на которой он обещал жениться? Он проделал то же самое с Имоджин Бурдеттс.

— Это неправда, — хрипло заметил Курт. — Между мной и Имоджин никогда не было ничего серьезного.

— А она считает, что было. — Взгляд маленьких глаз Гидеона впился в Гонору. — Я поступаю против правил, разрешая тебе оставаться под одной крышей с твоими невинными сестрами, но я сказал себе, что только я виноват, я допустил, что ты связалась с этим аморальным типом. — Лицо Гидеона выражало душевную муку, лоб покрылся испариной. — Соблазнить тебя в моем доме? А впрочем, что еще можно было ожидать от этого безродного ублюдка!

Лицо Курта стало жестким. Не говоря ни слова, он повернулся и пошел к двери.

Гонора хотела броситься за ним, но ноги не слушались ее. Она стояла перед Гидеоном, сложив руки в мольбе.

— Гидеон, я уверена, что он не давал Имоджин никаких обещаний. И он не соблазнял меня. Я полюбила его с первой нашей встречи. Во всем виновата я. Это я преследовала его, добиваясь свиданий!

Губы Гидеона задрожали, и Гоноре стало жалко его.

— Я всегда мечтал иметь сына, и мне казалось, что я нашел его в Курте, но я жестоко ошибся. — Глаза Гидеона увлажнились, голос звучал хрипло. — Я подобрал его в Вене, в грязной канаве… не думаю, что он рассказал тебе об этом…

— Он рассказал мне все, Гидеон, — прошептала Гонора пересохшими губами. — Вы для него много значите. Он любит вас и за все благодарен.

— Он был таким худеньким, что можно было пересчитать каждую косточку. Я придумал ему фамилию, которой у него не было. Я дал ему все. Кем бы он был без меня? Преступником? После окончания первой мировой войны Вена была самым криминальным городом. Кого там только не было. — Голос Гидеона стал жестче. — Не удивлюсь, если он вообще ненормальный.

Гонора почувствовала, как к горлу подступает ярость.

— Вы страшный человек! — закричала она, пытаясь найти слова, чтобы уколоть его как можно больнее. — Вы… Вы… негодяй! — Испугавшись своих слов, Гонора бросилась к входной двери.

— Беги, беги, маленькая бродяжка, — кричал Гидеон ей вслед. — Если хочешь понести от этого ублюдка, то это твои проблемы. — Гонора громко хлопнула дверью.

Стук двери гулко разнесся по дому. Джоселин и Кристал вздрогнули.

— Господи, что случилось? — закричала Кристал, приглушая звук телевизора.

— Одно из двух, — ответила Джоселин, — или это ушел Курт, хлопнув дверью, или новое землетрясение.

Дверь открылась, и в комнату вошел Гидеон. Остатки волос на его голове стояли дыбом, словно он нарочно взлохматил их.

— Выключи телевизор, — приказал он; Кристал повиновалась. Изображение на экране сузилось и погасло. Тяжелыми шагами Гидеон пересек музыкальную комнату и прошел в гостиную. Подойдя к камину, он рухнул в кресло. У него был вид тяжелобольного человека.

Кристал и Джоселин подошли к нему.

— Что случилось? — робко спросила. Кристал.

— Да, Гидеон, что случилось? — повторила Джоселин.

— Гонора, — последовал ответ.

— Гонора? — переспросила Джоселин. — Ее головная боль — следствие какой-то ужасной болезни?

— Она больше не будет жить с нами, — равнодушно ответил Гидеон.

— Почему? — закричала Кристал.

— Где она? — жалобно спросила Джоселин.