– Вы не те книжки читали, – сказал он весело. – Я уверен, что более глубокое исследование подтвердит, что рыцари в доспехах не прочь были перекинуть через седло соблазнительную девицу и ускакать с ней.

– Да, это ваш стиль, – сухо сказала она. Над кабиной пилота зажглась красная лампочка, и раздался звуковой сигнал.

– Звонок тебя спас, ненаглядная. Это сигнал пристегнуть ремни. Самолет начинает снижаться.

Кори пристегнула ремень и убрала блокнот в сумку. Она откинулась на сиденье, но продолжала смотреть на Джефа. И почему ей не удается сохранять хладнокровие, быть рассудительной и сдержанной в его присутствии? Только что она сердилась на него, а теперь выходит, что он каким то образом пробил ее броню и вызвал у нее не только желание, но и чисто человеческий интерес. Она не могла не признать, что за какие то полчаса он полностью обезоружил ее своим чувством юмора и искренним интересом к ее работе.

Но больше всего ее беспокоило то, что ей начинает нравиться его забота. Кори никогда не испытывала недостатка любви, но тетка вырастила ее сильной и независимой. И вдруг появляется этот Джеф, искренне уверенный, что она нуждается в постоянной защите. Почему это ничуть не раздражает? Как ни странно, было очень приятно сознавать, что ей не только предоставляют возможность опереться на сильное мужское плечо, но и ждут этого от нее.

Чем больше Кори узнавала Джефа, тем отчетливее понимала, что этот человек действительно опасен для нее. Она готова противостоять напору его мужской притягательности, но что делать с той теплой волной, с тем новым для нее чувством, которое она все чаще испытывает в его присутствии?

5

Частный аэродром, на котором приземлился самолет, был чуть больше, чем аэродром в Сомерсете. Их уже дожидался длинный черный лимузин. Джеф помог Кори спуститься по трапу, который подкатили двое служителей, в этот момент дверца лимузина открылась, и из него вышел крупный плотный мужчина лет сорока с небольшим. Элегантный серый костюм сидел на нем безукоризненно, но походка выдавала в прошлом морского пехотинца. На его суровом, с тяжелой челюстью лице ясно читалось раздражение.

Джеф наблюдал за его приближением с насмешливым выражением в глазах.

– Ну, сейчас мне достанется, – прошептал он Кори на ухо.

И ему действительно досталось.

– А попозже ты не мог прилететь? – возмущенно начал мужчина, как только оказался в пределах слышимости. – У тебя всего четыре часа до концерта, а ты, между прочим, три дня не репетировал, черт тебя побери!

– Да, Скотти, я тоже очень рад тебя видеть, – сказал Джеф с наигранно серьезным видом, но не сдержался и улыбнулся. – Кори, этот мрачный тип – мой менеджер, Скотти Оливер. Скотти, это Кори Ледфорд.

Скотти Оливер окинул ее холодным взглядом серых глаз.

– Надеюсь, Джеф, что она того стоит, – сказал он по прежнему раздраженно. – Сегодня вечером будет полно критиков, которые придут в восторг, если наш «золотой мальчик» провалится. Ты же три года не выступал с концертами, а в последние дни перед выступлением не нашел ничего лучше, как крутить роман с какой то фанаткой из провинции.

Кори почувствовала, как загорелись ее щеки, Джеф предостерегающе сжал ее локоть. Его глаза метали молнии.

– Полегче, Скотта, – сказал он тихим голосом. – Ты имеешь право сердиться, но это наши с тобой дела, и Кори в них не впутывай.

Скотти Оливер выругался вполголоса, потом резко повернулся и зашагал к лимузину.

– Извини нас, – сказал Джеф, и вертикальная морщинка появилась у него на его лбу. – Скотти знает меня с тех пор, как я еще девятнадцатилетним юнцом с колоссальным самомнением бренчал на старой гитаре. Иногда он путает то время с настоящим. Но он только на словах такой грозный, ты не думай.