– Тогда почему? – спросила она, воинственно задрав подбородок. – Не думаю, что мистер Оливер угадал и что ты подбирал это чересчур дорогое ожерелье под цвет моих глаз.

Джеф смутился:

– Знаешь, это, в общем, так и было. Я не сразу додумался купить ожерелье. Вдруг вспомнил твои глаза в ту ночь на террасе, они блестели, словно… драгоценные камни, и представил себе, как красиво на тебе будут смотреться аметисты.

Кори даже рот раскрыла от удивления. Сомневаться в его искренности не приходилось.

– А как же спортивный автомобиль и новая одежда? – слабым голосом спросила она. Он пожал плечами.

– Я хотел, чтобы тебе было комфортно. Ты исключительно привлекательная женщина, но в ближайшие недели тебе придется вращаться в кругах, где люди, как бы это выразиться, не стеснены в средствах. – Он иронично усмехнулся. – Там будет достаточно женщин, которые станут точить топор войны, чтобы снять с тебя скальп. Ну я и подумал, что неплохо было бы снабдить тебя дополнительной амуницией. А машина – это просто форма страховки.

Она непонимающе смотрела на него.

– Послушай, я по себе знаю, как тяжело постоянно быть объектом внимания публики. Иногда от ограничений, которые это накладывает на личную жизнь, хочется на стенку лезть. А собственная машина дает хотя бы некоторую иллюзию свободы. Я боялся, что, если у тебя не будет такой отдушины, ты не выдержишь и сбежишь.

– Понимаю, – медленно сказала девушка, удивленно глядя на него. Как ни странно, но если учесть то, что она недавно узнала о его образе жизни, то его логику вполне можно было понять. Он просто решил, что Кори, так же, как и он сам, будет страдать от ограничения свободы. – А вам не кажется, что страховка чересчур дорогая?

– Может быть, – ответил он, – но мне нравится делать дорогие подарки. Когда я был ребенком, наша семья была настолько бедной, что никто не дарил и не получал подарков. А сейчас, видит Бог, у меня достаточно денег, так почему бы мне не делать то, что я хочу?

Кори вдруг почувствовала, как предательски защемило сердце, и сглотнула комок в горле, представив детство Джефа, лишенное радостей. На секунду она ощутила почти материнскую нежность.

– Но нельзя же дарить направо и налево спортивные автомобили, – сказала она. – Так не делают.

– Я боялся, что ты это скажешь. И ожерелье не возьмешь?

Кори молча покачала головой и невольно улыбнулась – уж очень он напоминал разочарованного ребенка, который не понимает логики взрослых.

– Но одежду ты должна взять, – сказал он напористо, и его глаза, обрамленные густыми ресницами, торжествующе заблестели. – Разве ты сможешь защитить меня от навязчивых поклонниц, если сама не будешь полностью уверена в себе? – Кори с сомнением покачала головой, и Джеф добавил умоляющим тоном:

– И кроме того, я купил одежду на распродаже. Магазины не возьмут ее обратно.

Кори запрокинула голову и расхохоталась. Он говорил о вещах торговых домов «Кристиан Диор» и «Ив Сен Лоран» так, как будто подобрал их на дешевой ярмарке в ближайшем универмаге.

– Боже, какая у тебя прелестная шея, – сказал он внезапно. Он неохотно отвел взгляд в сторону, а потом сказал лукавым тоном:

– Ну, так я тебя уговорил? Одежду возьмешь?

– Только при условии, что ты все заберешь обратно в конце турне, – сказала она нерешительно, удивляясь детской радости на его лице.

– Ладно, посмотрим, – сказал он уклончиво. – А ожерелье не возьмешь?

– Ожерелье не возьму! – сказала Кори твердо, а потом засмеялась.