— Напарник, как думаешь, этот снимок и в самом деле сделан на днях или тиснули старые фотки, желая уверить общественность, будто Астралова жива, хотя на самом деле ее застрелили?

Виталий долго рассматривал фотографии. Они были сняты с разных ракурсов, но общее впечатление было одинаковым — женщина в черном выглядела как человек, который поставил крест на своей жизни и не видит впереди никакого просвета.

— Думаю, снимки сделаны на днях. И даже знаю где — в Кузьминском парке.

— Почему ты так решил?

— Бывал в этом месте недавно.

— Слушай, а давай-ка туда прокатимся! — оживилась Алла. — Сейчас девять утра, а Астралова, как пишут в газетах, гуляет ежедневно. Когда-нибудь она туда приедет. После полудня уже солнцепек, а она вся в черном — жарко. Так что есть немалая вероятность, что писательница совершает променад в первой половине дня.

— Нас к ней не подпустят. У нее же двое охранников.

— А мы изобразим ее поклонников. Сейчас купим по пути цветы, захватим с собой ее книги, а ты подойдешь и попросишь автограф. Не станут же охранники набрасываться на тебя! К почитателям все относятся уважительно, хотя порой они весьма назойливы. Телохранители будут настороже, но ты веди себя естественно, улыбайся, говори комплименты, восхищайся ее талантом, и бодигарды расслабятся. А потом и я потихоньку подтянусь, тоже под видом почитательницы. И Толяна возьмем за компашку, он любит ходить со мной на дело, мы с ним немало веселеньких проказ провернули.

Троица выбрала удобный наблюдательный пункт за густым кустом боярышника и приготовилась ждать. Поразмыслив, напарники решили отказаться от букета — это будет выглядеть как заранее запланированная встреча с писательницей. Да и охранники насторожатся — не прячут ли они в цветах оружие.

Виталий держал в руках сорванную ветку и книгу Астраловой, Алла тоже зажала под мышкой ее роман. Толик, с его свирепой физиономией, на любителя чтива совсем не тянул, а потому изображал Аллиного телохранителя — этой роли его внешность соответствовала.

Примерно через час вдалеке появилась фигура в черном, медленно бредущая по тропинке, опоясывающей пруд, за ней на расстоянии метров десяти шли охранники, не очень умело изображая праздношатающихся.

— Приготовиться, — зловещим шепотом произнесла верная боевая подруга. — Виталь, улыбочку! Выйди заранее, чтобы они увидели тебя издалека и не встревожились, а когда она подойдет поближе к нашему укрытию, начинай.

Сыщик вышел на тропинку, некоторое время постоял вполоборота к писательнице и ее охранникам, делая вид, будто любуется водной гладью, помахал веткой, отгоняя комаров, при этом будто бы нечаянно выронил книгу, наклонился, поднял ее, бережно отряхнул, потом стал озабоченно рассматривать и, углядев какое-то пятнышко, протер обложку рукавом. Писательница была уже близко и наверняка разглядела хорошо знакомую ей яркую обложку, на которой золотом сверкали огромные буквы «Изабелла Астралова».

«Ну, артист! — восхитилась Алла, наблюдая за своим напарником. — Кто бы мог подумать, что в ней вдруг откроется талант перевоплощения…»

Наконец Виталий медленно повернулся, увидел; писательницу, расплылся в улыбке, но не двинулся с места, будто превратился в соляной столб от переполнявших его чувств.