Торн назвал их тупыми дикарями… Но они совсем не похожи на дикарей. Скорее на идеальных джентльменов (или леди, черт их разберет), а ведь классический дикарь отличается от джентльмена по множеству очень весомых пунктов. Тени были опрятными, здоровыми и воспитанными. Можно даже сказать, не чужды культуре. Больше всего они напоминали туристов, только без привычного туристского скарба.

Они устроили нам ревизию, сомневаться нечего. Они изучили все, к чему смогли подобраться, но зачем им это нужно? Для чего им наши чашки, сковородки, экскаваторы и все прочее?

Может, они выискивают способ нас прихлопнуть?

Возникали и другие вопросы.

Где их носило до нашего прилета?

Как они исчезают и куда деваются, когда исчезают?

Как они едят и дышат?

Как общаются?

Надо признать, Тени явно знали о нас куда больше, чем мы о них. Если попытаться собрать все, что известно о Тенях, в итоге выходило почти совсем ничего.

Я посидел под деревом еще немного, мысли продолжали вращаться по кругу, но ничего нового я так и не надумал. Поднявшись с земли, подошел к роллеру и вытащил окулюс.

Я впервые держал окулюс в руках, и мне было слегка не по себе. Все-таки окулюс — совсем не игрушка.

На вид ничего страшного — штуковина вроде бинокля, только перекошенная и с кучей кнопок сверху и по бокам.

Смотришь в окуляры, регулируешь настройки под себя — и получаешь картинку. Потом входишь в нее и живешь в ней — той жизнью, какую выбрал сам, подкрутив настройки. Вариантов очень много, есть миллионы комбинаций разных параметров, которые можно сочетать как угодно — от легкой мишуры беспечного времяпрепровождения до самых немыслимых кошмаров.

Окулюсы, конечно, были вне закона — они считались самым коварным злом, какое только изобрело человечество, куда страшнее алкоголя и наркотиков. Окулюс пускал корни в самую душу и вцеплялся насмерть. Привычка возникала быстро, избавиться от нее было невозможно. Всю оставшуюся жизнь человек мучился, путая истинную жизнь с вымышленными, дальше и дальше отходя от реальности до тех пор, пока совсем не терял с ней связь.

Я присел на корточки у роллера и попытался разобраться в переключателях. Их было тридцать девять, все пронумерованы от 1 до 39, и я задумался, что могут значить эти цифры.

Бенни присел рядом, касаясь моего плеча своим, и внимательно наблюдал.

Я осмотрел переключатели, но осмотр ничем не помог. Оставался только один способ найти то, что мне нужно. Выставив все переключатели на нолики, я сдвинул первый на пару делений вверх.

Конечно, на самом деле окулюсом пользуются не так. Обычно на всех переключателях выставляют разные настройки, смешивают различные факторы и получают тот вариант жизни, какой хочется испытать. Но мне не нужна была другая жизнь. Я хотел понять, за что отвечают переключатели.

Так что я сдвинул первый переключатель вверх на пару делений, поднес окулюс к глазам и вновь оказался на лужайке из моего детства — самой зеленой и прекрасной лужайке в мире, с ручейком, порхающими бабочками и голубым, как бабушкин шелковый платок, небом над головой.

И это еще не все — день на лужайке никогда не кончался, тут не было времени, и солнце сияло ясно, как беспечная детская радость.

Я помнил, как приятно пройтись босиком по траве, помнил блики солнца в ручье, когда по нему бежит рябь от ветра… Отдернуть от глаз окулюс было труднее всего, что я когда-либо делал в своей жизни, но я справился.

Я все так же сидел на корточках, прижимая прибор к груди. Непослушным рукам хотелось снова поднести окулюс к глазам, чтобы снова заглянуть в эту сцену из давно ушедшего детства, но я не позволил себе поддаться.

С первым переключателем вышел промах, поэтому я снова вернул его на нолик и, раз увиденное было максимально далеко от искомого, сдвинул на пару делений колесико под номером 39.