К счастью, это была его последняя неправильная нота. Чонси, наконец, взял себя в руки и вернулся в рамки поведения, соответствующие данному инциденту: первоначальный шок и возмущение, сочувствие и извинения гостям, оказание содействия полицейским, когда те приехали и стоическое мужество при подсчете его собственных потерь из спальной комнаты (Дортмундер & Компания были убедительно обруганы, слава Богу).

Приглашенные на званый ужин гости дали официальные показания и после этого им разрешили покинуть дом: Лаура Бафинг была настолько испугана, что забыла опрокинуть вазу на обратном пути, генерал-майор (в отставке) и г-жа Гомер Байгот прихрамывая, были доставлены их шофером в Линкольн, Шейх Рама-эль-Рама-эль-Рама Эль с улыбкой и комментарием «число мелких преступлений увеличивается по мере упадка цивилизации», Марта Вупли – единственная из гостей, которая пока не доела свой десерт «Запеченная Аляска», так и не покинула дом, Ланс Шиф помог ей одеться в меха и, уходя, тихо смеялся по-мужски, гортанно.

Теперь полиция занималась гостями дома, один за другим, в то время как обслуживающий персонал ожидал свою очередь на кухне. Пристыженные частные охранники приходили в себя на первой этаже возле столовой, в которой были прежде допрошены полицейскими.

Чонси ничего больше не оставалось, как ждать пока улягутся страсти и утром связаться по телефону со своим страховым агентом. Никто не сможет утверждать, что это была фиктивная кража, запертая охрана, которая первоначально представляла серьезную угрозу, теперь же еще более усиливала правдоподобность происшествия. Первый стакан виски со льдом, который он налил себе, был, так сказать, в медицинский целях, для успокоения нервов, но уже второй принес чувство облегчения и третий был тостом за опасное дело, которое увенчалось успехом. Ура!

Чонси успел осушить до дна поздравительный бокал, когда вошел курфюрст Отто Орфицци, который только что дал показания полиции, и сказал:

 – Ах вот вы где.

 – Я здесь, – согласился Чонси. Его настроение понемногу улучшалось.

 – Неудачный выбор времени, – произнес Орфицци, указывая большим пальцем вверх.

Не уверенный, что этот мужчина имеет в виду, Чонси спросил:

 – Что именно?

 – Если бы эта проклятая баба ушла на десять минут раньше… – затем принц пояснил, – … паршивцы могли бы пристрелить ее. Он пожал плечами явно рассерженный на то, что его жена осталась в живых, затем собрался с мыслями и сменил тему разговора. – Я не мог поверить своим глазам, когда увидел тех полицейских.

 – Я не уверен, что являюсь поклонником, – признался Чонси, – мужчины при исполнении служебных обязанностей.

Принц Отто наклонился к нему, понизил голос и конфиденциально сказал:

 – Он выглядел черным как туз пик.

 – Ах, да, – произнес Чонси, и комбинация из нервов и ликера заставили его добавить, – ну, по крайней мере, он не еврей.

 – Я не знаю, – размышлял принц, – но в любом случае еврей не мог быть в сговоре с ворами.

 – Это точно, – согласился Чонси и, поднявшись на ноги, чувствуя сильную потребность в другом напитке спросил. – Может быть виски? Могу я вам предложить?

 – Конечно, вы можете. Вы можете говорить о джазе, голливудских фильмах или бродвейских постановках, но я скажу, что американский вклад в искусство – это бурбон.

 – Я согласен с вами, – ответил Чонси немного удивленно и, только потянувшись к бутылке, обнаружил, что она пустая.