В лице, которое появилось на секунду на лобовом стекле, по причине его деформации и из-за собственного удивления, Марч не сразу узнал Келпа, который изо всех сил пытался уйти от целой толпы людей, но которые жаждали, чтобы он остался. Марч посигналил, чем испугал друзей Келпа, а сам он сполз с капота и нырнул в кадди.

Марч уставился на него. Одежда на Келпе была изорвана в клочья, щека измазана, а возле глаз уже начали проступать синяки. Марч спросил:

 – Что, черт возьми, происходит?

 – Я не знаю… – прохрипел Келп, задыхаясь. – Я просто не знаю. Сюда идет Чефуик …

Так он и делал, пробираясь на цыпочках через тротуар, прижимая к груди свою черную сумку, двигаясь словно балетный танцор на минном поле и когда, наконец, он проскользнул в кадиллак, закрыл дверь за собой и все что он сказала было:

 – О, мой Боже. О, мой Боже.

 – Где Балчер? – спросил Келп.

А вот и Балчер. Он мог быть ужасным, когда был раздражен, а в данный момент он был очень и очень раздражен. Он держал за шеи двух своих противников, по одному в каждой огромной мясистой руке и он использовал их как таран, чтобы расчищать себе путь в этой потасовке. Он толкал два тела впереди себя и подставлял их под град ударов нападающей стороны. Путь в холл, по которому он прошелся, словно бульдозер, напоминала не что иное, как выжженную землю в марте. Достигнув кадиллака, он швырнул своих помощников обратно в толпу, а Чефуик открыл ему заднюю дверь.

Балчер запрыгнул в машину, захлопнул дверь и сказал:

 – Достаточно всего этого.

 – Хорошо, Стен, – произнес Келп. – Теперь поехали.

 – Поехали? – Марч посмотрел вокруг: на Келпа рядом с ним на переднем сиденье и Чефуика с Балчером сзади. – А что с Дортмундером?

 – Он не с нами. Давай, Стен, они ведь могут разнести машину на куски. Поезжай куда–нибудь и я все расскажу тебе по дороге.

Автомобиль раскачивался от прыгающих на него мужчин, а некоторые из последних товарищей Балчера по играм жадно смотрели на него через окна, поэтому Марч включил передачу, нажал гудок, дабы расчистить дорогу от тротуара, разогнать их оттуда.

Потребовалось два поворота направо и красный свет светофора, чтобы объяснить ситуацию, в которой очутился Дортмундер. Достигнув центра города, Балчер закончил историю словами:

 – Будем надеяться, что он придумает что-нибудь.

 – Он застрял в шахте лифта с бегающими вокруг частными охранниками?

 – Он и раньше сталкивался с большими сложностями, – заверил его Келп.

 – Даа, – сказал Марч. – И оказался в тюрьме.

 – Не говори так обреченно. В любом случае, тот парень, который живет там на его стороне.

Может быть, он поможет Дортмундеру.

 – Да, может, – с сомнением произнес Марч. После, решив посмотреть на положительную сторону дела, спросил, – но, в любом случае, вы взяли картину, верно?

 – Та часть прошла как по маслу, – ответил Келп. – За исключением того, что Балчер думал о ней как о бейсбольной бите.

 – Я просто увлекся, – пробурчал Балчер.

 – Все хорошо, что хорошо заканчивается, – процитировал Келп. – Давай посмотрим, Роджер.

 – Прошу прощения? – не понял Чефуик.

Келп повернулся к нему с застывшей улыбкой на лице:

 – Картину, давай посмотрим ее.

 – У меня нет ее.

 – Конечно, она у тебя. Я отдал ее тебе.

 – Нет. Она у Балчера.

 – Келп забрал ее у меня, – возразил Балчер.

 – Все верно. А я бросил ее Роджеру.