— Как погуляла? — спросила Галина.

— Как, как! Лучше не спрашивай! — простонала я. — На меня все несчастья валятся!

Я рассказала Гале, что со мной случилось.

— Ну и что? — улыбнувшись, ответила она. — Ничего страшного. Подумаешь, упала. Это ж не смертельно.

— Да, не смертельно! — проныла я. — А дурой обозвали — это как? А шорты? Я женщина нежная, между прочим, и очень ранимая. Короче, мне срочно нужно подлечить нервы, иначе все может закончиться нервным срывом.

— Правда? — удивилась Галина.

— Ну конечно! — как можно убедительнее ответила я и добавила важно:

— Уж я-то как психолог это хорошо знаю.

— Тогда конечно, — согласилась Галька.

Я с наслаждением приложилась к бутылке. Нет, лучшего лекарства от стресса еще не изобрели! Что там валерьянка, которой пичкает меня Полина! Разве сравнится она с обжигающим вкусом рома?

Уложив детей спать, я присела на крыльцо. Галина убирала со стола. Вымыв посуду, она сказала:

— Оля, я пойду на пруд схожу. Искупаюсь перед сном.

— Конечно, только будь осторожна. Я же говорила тебе, какие там обитают нахалы? Смотри, чтобы не обидели.

— Я не боюсь, — засмеялась Галька и ушла.

Я сидела и смотрела в звездное небо. И думала о своей жизни. Нелады с Кириллом в последнее время меня просто доконали. Он снова переехал ко мне, и нам обоим показалось, что уж на этот раз навсегда. Но не прошло и двух недель, как муж закатил мне жуткий скандал из-за какой-то мелочи, даже не помню точно, из-за чего — кажется, из-за того, что я постирала его новую белую рубашку, купленную за бешеные деньги в «Престиже», в тазике, где до этого стирала свой цветастый сарафан. В итоге рубашка почему-то покрылась многочисленными пятнами непонятного цвета. А мне просто жалко было выплескивать воду с разведенным в ней порошком, ведь им вполне можно было перестирать целую кучу вещей… Мне хотелось, чтобы Кирилл видел, какая я стала экономная, чтобы он перестал меня ругать за то, что деньги утекают как сквозь пальцы, а что на них куплено, сказать никто не в состоянии.

И вот потом вместо благодарности Кирилл одарил меня таким потоком оскорблений, что у меня целую неделю была мигрень и вообще страшнейший нервный срыв. Пришлось даже вызывать Полину, и она сидела возле моей постели, потому что я совсем не могла подняться. Полина бегала в магазин и покупала мне «Мартини», иначе я просто умерла бы. А Кирилл благополучно съехал с квартиры, заявив, что не в состоянии больше переносить мои истерики. Ну разве это не предательство?

Осознав, что жизнь моя закончилась в двадцать девять лет, так и не начавшись, я приготовилась совершить единственное, что мне могло помочь: заплакать.

Но тут послышался стук в калитку, и я отложила это занятие до лучших времен. Плакать надо с душой, когда тебя никто не отвлекает от этого важного дела.

— Войдите, — крикнула я, решив, что это Петрович зашел пожелать нам спокойной ночи.

Каково же было мое удивление, когда в калитку просунулась голова в шляпе. Да это же мой недавний знакомый рыболов! Вернее, незнакомый. Что ему нужно? Он что, пришел и дальше меня оскорблять? Или он теперь попросит возместить ему ущерб? То есть рыбешек, которые погибли из-за моего неудачного падения?

Я вся подобралась, ожидая услышать поток ругательств в свой адрес, и приготовилась звать на помощь кого-нибудь из соседей.

— Простите, можно войти? — улыбаясь, спросил незнакомец.

— Во… Войдите… — пролепетала я. — А что вы, собственно, хотели от меня?

— Вот, — с улыбкой протянул он мне ведерко.