Кэтрин сразу же захотелось отмести весь этот бред, но одновременно в сознание проникло и жало беспокойства. Что она в самом деле знает о семье Эйда?

– В таком случае меня удивляет, что ты вышла замуж за человека, у которого безумие в крови, – как можно более небрежным тоном обронила она.

– Ну, понимаешь, все вокруг твердили, что Джи совершенно здоров. Красавец, обаятельный интеллектуал с деловой хваткой… – Алина зловеще понизила голос. – Ты ничего не узнаешь о темной стороне его души, пока не начнешь с ним жить.

Любопытно, подумала Кэтрин, это она со зла наговаривает?

– Даже на солнце есть пятна, дорогая, – скептически отозвалась она.

Алина с жалостью посмотрела на нее.

– Ну, конечно, ты же из Сиднея, откуда тебе знать, что это за семейка.

Кэтрин откинулась в кресле, скрестила ноги и сделала небрежный приглашающий жест:

– Ну хорошо, приехали, выкладывай все начистоту. Я же вижу, что тебе не терпится.

– Это для твоего же блага, Кэтти.

– Естественно… – Приготовившись испить свою чашу до дна, Кэт впервые в жизни отключила телефон.

– Давно известно, что Стивенсоны – крайне эксцентричные люди. Большинство из них умерли совсем молодыми, причем при каких-то чрезвычайных и даже загадочных обстоятельствах. Например, родители Джи. Они исчезли в Африке.

– Черный континент взял и поглотил их, так?

– Никто так ничего и не узнал. Они просто не вернулись, вот и все. А Джи и Алекс были тогда еще совсем маленькими.

– Алекс?

– Младший брат Эйда. Он абсолютно никчемный человек, болтается по Европе, проматывает остатки состояния в казино и борделях.

Кэтрин припомнила, что Эйд как-то жаловался на своего беспутного брата.

– Они остались на сомнительном попечении своей совершенно ненормальной бабки. Та проживала в огромном каменном особняке в шотландском квартале и обычно, если мальчики проказничали, запирала их в подвале в наказание. Алекса это довело до полного сумасшествия.

– А Эйда нет?

– Джи держал в подвале запас книг. Но однажды старуха узнала об этом и устроила из книг огромный костер, чтобы проучить его и доказать, что наказания ему все равно не избежать.

– Боже мой… бедный мальчик, – невольно вырвалось у Кэтти. Как же она теперь понимала Эйда, как сочувствовала ему…

– Он имеет манеру замыкаться в себе. И когда это происходит, поверь, до него не достучаться. Ни тебе, ни кому-то другому. Он просто отгораживается от остального мира, и все.

Это его способ выживать, подумала Кэтрин. Уж ей-то было хорошо известно, что творится в душе, когда больше всего на свете хочется уйти от безжалостной реальности, и какое напряжение воли и сил необходимо, чтобы выдержать, не свести с жизнью последние счеты.

– Безумная Лора Стивенсон была сущий тиран, – смакуя каждую фразу, продолжала Алина. – Она так и сидела в своем особняке и никогда оттуда не выходила. А всех, кого старуха хотела видеть, вызывала к себе в приказном порядке. Прислуга звала ее герцогиней.

– Быть самодуром – еще не значит быть сумасшедшим, – возразила Кэтрин.

– Да что ты! Ей приходилось платить слугам вдвое, чтобы удержать их на работе. Иначе никто из них не стал бы ее терпеть. – Алина явно намеревалась придать своим словам больше убедительности. – И позволь довести до твоего сведения, что Джи такой же самодур, как и его бабка. От этих его ледяных глаз холод пронизывает просто до костей. – И в подтверждение она драматически передернулась, будто от озноба.