Следующая ночь принесла долгожданное чувство покоя и уверенности в завтрашнем дне, щедро подарив хороший отдых. Повалявшись подольше, наслаждаясь теплом и комфортом, наконец, резво вскочила и, прибрав постель и одевшись, пошла завтракать. За раскрытым окном пели птицы, трещали кузнечики и ярко светило солнце, наполняя тело чудесной легкостью, от которой хотелось петь и танцевать. Немного погрустив от того, что петь теперь не могу, включила плеер и, поправив бретельки на легком синем трикотажном платье, пританцовывая под музыку, готовила манную кашу на сухом молоке. Очень полезная пища для моего многострадального горла. Надо жить позитивно и с улыбкой смотреть в завтрашний день, иначе не миновать мне психушки. Хотя после всего улыбаться было трудновато, но ведь жизнь продолжается, как правильно недавно заметил Этьен. И вообще, с удивлением поняла, что побывав на краю бездны, по-другому начала относиться к жизни, решив более легко и ярко проживать каждую отведенную мне богом минуту. Ведь она в любой момент может оказаться последней.

   Сидя на ступеньках крыльца и жмурясь от удовольствия, пила сладкий кофе с молоком, смотрела на окружающий мир и радовалась. Просто радовалась тому, что светит солнце и теплыми лучиками ласкает бледную кожу на щеках. Радовалась, глядя на то, как забредшие ко мне во двор соседские куры деловито сновали в поисках еды, а между ними прыгали воробьи. Радовалась запаху полыни и пижмы, растущих возле забора, зеленому цвету травы, покрытой маленькими блестящими капельками росы. Красоты природы, чистый воздух и тишина вокруг наполняли душу покоем и умиротворением. Сейчас не хотелось никуда возвращаться, просто сидеть тут на крылечке и наслаждаться покоем. Надо учиться жить одной и не страдать от мысли, что навсегда останусь одна, не смогу выйти замуж, нарожать детей и, вообще, иметь семью. И если сначала препятствием был мой дар-проклятие, то теперь к нему добавилось то, что я не знала что из себя представляю, и какой заразой меня наградил нелюдь-мучитель. Рисковать и передавать по наследству непонятно что не стану однозначно. И тут душа заныла от сознания, что никогда не почувствует родного тепла, любви, нежности и ласки, что не сможет поделиться этим с близкими и родными и не почувствует этого сама.

   Вытерев слезу, ползущую по щеке, сначала услышала шум моторов, а потом увидела две машины иностранного производства, судя по расцветке - такси. Обе машины притормозили возле моих ворот, из каждой вышли по двое мужчин. Легкий взмах руки одного из них, и обе машины, словно очнувшись, рванули прочь, развернувшись с такой скоростью, что последняя, плохо войдя в поворот, задела бампером забор, но не останавливаясь, удалилась. Странно, однако, все это. На репортеров не похожи, и я, почувствовав неладное, встала и напряглась, пристально их разглядывая.

   Первые двое мужчин, одетые в пиджаки похожие на сталинские: черного цвета, наглухо застегнутые под самым горлом, были высокими брюнетами с густой гривой волос с выбритыми правыми висками и темными глазами. При виде их создалось стойкое ощущение как будто передо мной две породистые собаки, преследующие добычу, настолько цепкий и все подмечающий взгляд у них был. Такие не похожие друг на друга и в тоже время, настолько одинаковые в своем поведении. Двое других - голубоглазый блондин с выбритыми висками и шатен среднего роста были одеты в легкие белые рубашки до середины бедра и черные льняные брюки. Эти двое поразили холодными и отстраненными взглядами, словно смотрели сквозь меня или глубоко внутрь себя.